Вокруг Чехова. Том 1. Жизнь и судьба - стр. 43

– Служил, а теперь не служит больше. Проштрафился чем-то, ну, графиня и перевела его подальше от себя, в Княжую…

Еще более удивленный этим неожиданным сообщением, я стал было задавать еще целый ряд вопросов, но человек, изображавший собою «оказию», уже не слушал меня, а подойдя к дверям лавки, стал кричать на улицу молодому парню, сидевшему на дрогах:

– Ефим! Гайка цела?

– Цела, – отвечал лениво парень.

– И винт цел?

– Все цело! – ответил еще ленивее парень.

– То-то, гляди у меня, не потеряй: без гаек и без винта машина не пойдет… Ежели потеряешь, не дай Бог, то придется опять в Таганрог ехать и графиня ругаться будет!.. Ты погляди под собою на всякий случай: цело ли?

Ефим отмахнулся от этих слов, как от назойливой мухи, ничего не ответил и только вытер ладонью вспотевшие и загорелые лицо и шею. Июльское полуденное солнце пекло страшно и накаливало все – и каменные ступени крыльца, и пыль на немощеной улице.

Все изнывало от жары. Одни только воробьи задорно чирикали и весело купались в дорожной горячей пыли. Не получив ответа от Ефима, приземистый человек обернулся к нам и стал объяснять:

– Тут, дети, такая история вышла, что и не дай Бог. В машине лопнула гайка от винта – и пришлось за нею, за треклятой, из Крепкой в Таганрог ехать. Без гайки машина не пойдет. Без гайки возьми ее да и выбрось. Привезли винт да по нем и подобрали гайку в железной лавке.

– Какая это машина? – полюбопытствовал брат Антоша.

– Известно, какая бывает машина, обыкновенная, – получился ответ. – Так нету письма? Что же мне теперь делать? Мне надо завтра раненько утречком, чуть свет, домой отправляться, иначе мы к ночи назад в Крепкую не поспеем… И графиня будет недовольна… Графиня у нас строгая.

– Подождите. Скоро папаша придет, – посоветовали мы.

– Как тут ждать, когда спешка… Ежели нескоро, то я без письма уеду. Так и скажите папаше…

Он снова повернулся лицом на улицу и крикнул своему вознице:

– Гляди же, Ефим, не потеряй!.. Накажи меня Бог, опять придется в город ехать…

Тут, к нашему неописанному удовольствию, на пороге показался возвратившийся отец. Приземистый человек снял фуражку и с выражением радости на лице обратился к нему:

– А я, Павел Егорыч, за письмом!.. Думал уже, что с пустыми руками уеду, накажи меня Бог…

Когда отец был в лавке, наше присутствие не считалось необходимым, и мы тотчас же полетели к матери докладывать о происшедшем.

– Значит, мы с ним поедем? С этим человеком, у которого винт и гайка? – захлебываясь, допрашивали мы.

Но ответа мы не получили. Мать вызвали к отцу в лавку, и мы не узнали ничего. Через четверть часа, однако же, я не утерпел и послал брата.