Воительница Морены - стр. 2
Вот станет он красноармейцем, думалось ему, и отправят его на Восток. Давеча поговаривали, там с китайцами на железной дороге неспокойно вышло. Правда, потом все как-то быстро поутихло; но черт их ведает, китайцев этих: сегодня успокоились – завтра снова на рожон полезут.
Однако отправили Ивана, с десятком таких же добровольцев, в другую сторону – к Ленинграду, и стал он артиллеристом. А вместо китайцев на слуху теперь были финны.
Вопросов не возникает, когда ты знаешь, кто твой враг. Здесь – родина, а вот тут рядом – граница, за ней – потенциальный противник, хитрый и опасный, его поддерживает капиталистическая Европа. Еще поговаривали, что Германия опять крепнет, а это вам не финны лесные, а враг посерьезнее.
Но, слава богу, шли годы, а хрупкий мир все-таки держался. Правда, время от времени постреливали, через границу шныряли одиночки-шпионы, а то и маленькие вооруженные отряды. Того и гляди – нашкодят. После разгрома белофиннов неспокойные соседи так и не оставили мечту о Великой Финляндии. Иван думал так: оно все ничего, как говорится, на чужой каравай роток не разевай. Пусть бы они там у себя хоть в трижды Великой Финляндии жили как хотели. Только к нам не лезь. А сунешь нос – тут уж не обижайся: бить будем насмерть.
Размышлениями этими Иван Клюев ни с кем из боевых товарищей не делился. Не такая это тема, чтобы говорить вслух, даже однополчанам. А вот в потайную книжечку мысли и сомнения записывал. Бывало, в свободные минуты или поздно ночью черкнет пару строк – и под шинель книжку положит, а утром – в карман или вещмешок. Вот как-то раз записал подмеченное: слишком уж много перебежчиков от нас уходит за финскую границу, слишком часто приходилось погранотрядам кричать им «Seis![1]», если по-русски не помогало; а если и по-фински не хотели понимать, то пуля всегда находила общий язык. Срываются с насиженного места недовольные советской властью.
С годами опыта стало больше – вроде как ума прибавилось. Не все теперь таким простым и однозначным представлялось Ивану, как в первые годы службы. Но в одно он верил твердо: нужно быть честным перед собой и перед врагом. Не всегда Клюеву казалось справедливым то, что происходило в его стране и чему он сам был свидетелем. Однако и в ладной семье у хорошего отца сын бывает порот. Тут уж без этого никак.
С мыслями такими дослужился Иван до лейтенанта. Шел тысяча девятьсот тридцать девятый год. Ходили слухи, что война с Германией неизбежна. Но немцы были пока далеко, а финны – вот они, руку протяни. Совсем неспокойно стало на погранзаставах. Давно уже на Карельском перешейке и по всей границе севернее финны укрепляли оборону от советской страны, в срочном порядке проводили мобилизацию. Напряжение нарастало. В полках напевали неизвестно откуда появившуюся в начале осени песню: