Воительница Морены - стр. 17
– Слушай, Сидоркин, я знаю: тебе приказано взять меня. Живым или мертвым, но взять. Только ошибка вышла, я ни в чем не виноват. Ты же знаешь меня, Сидоркин!
Клюев встретился с Алексеем глазами и понял, что тот сомневается. Но его напарник тоже почувствовал это.
– Ты чего, ты чего, Сидоркин! – угрожающе проговорил он, видя, что Алексей готов опустить винтовку. – Вместе с этим под трибунал захотел?
Сидоркин, словно очнувшись, крепко сжал оружие.
– Сдавайся, Клюев, идти тебе некуда. Побежишь – открою огонь, – тихо произнес он.
Нет, не верил Иван, что Алексей сможет его застрелить. Вот если бы не второй боец, можно было договориться по-хорошему. Если бы только этот напарник послушался Сидоркина!
Клюев почувствовал тепло в груди. Возникло странное ощущение, словно часть Ивана отделилась от него самого, стоящего в снегу с поднятыми руками, и заскользила к напарнику Алексея, заползла ему в голову. Иван отчетливо ощущал злость и решимость Григория – а бойца этого, без сомнения, звали Григорием – пристрелить Клюева на месте.
«Нет, ты не выстрелишь, ты не хочешь убивать меня, ты знаешь, что я прав» – каким-то непостижимым способом Иван сделал хитрое умственное усилие и втиснул эту мысль в сознание Григория.
Боец опустил винтовку в снег и ошарашено поглядел на Ивана.
«Неужели?!» – пронеслось в голове у Клюева. Он сунул руку в карман и вытащил разогревшийся камень. На солнце свечение действительно не было заметно. Но Иван не сомневался, что к происходящему сейчас камень имеет самое прямое отношение.
– Эй, ребята, вы чего? Вы это бросьте! – Сидоркин оторопело перевел взгляд с напарника на Клюева и вскинул винтовку. – Потапов! Потапов! Гришка, мать твою, ты чего творишь! – он ткнул прикладом в бок Григория. Тот ошалело крутил головой, не приходя в себя.
Клюев сделал шаг назад.
– Сидоркин, Сидоркин, уходите, от греха подальше! Скажешь: не нашли никого, – скороговоркой уговаривал его Иван, держа камень в вытянутой руке. Сидоркин уставился на камень, потом на Клюева.
– Ты эти фокусы оставь! Я выстрелю, клянусь тебе, выстрелю! – крикнул он, а потом вдруг опустил винтовку.
Возле провала глухо стукнуло, и дернулась земля.
– Стоять! – послышалось за спиной. Клюев оглянулся: из леса, метрах в тридцати, к ним бежал третий солдат, на ходу вскидывая оружие. Краем глаза Иван заметил, как Потапов, сбросив с себя наваждение, поднял из снега винтовку. Гул нарастал. Края провала начали обваливаться. Повернувшись к бежавшему бойцу, Иван собрался проделать то же внушение, что и с Потаповым, но не успел. Солдат выстрелил. Пуля больно ударила по пальцам, камень вырвало из руки, и он скакнул к провалу, стукнулся о края, еще и еще раз – и нырнул вниз. Иван выхватил маузер и, почти не целясь, пальнул. Солдат упал. Повернувшись к Потапову, Клюев опередил того на секунду – и пуля вошла Григорию точно в грудь. Сильно тряхнуло, Сидоркина потащило к дыре.