Воин забвения. След бури - стр. 44
Сказал – и сам не поверил. Когда беда повторяется сызнова, уже сложнее думать, что и на этот раз всё обойдётся. Но Драгомир не имел права поддаваться унынию. Он снова приложился к горлышку баклажки и протянул её Бажану. Тот глянул удивлённо, но отказываться не стал. Южный напиток мягко ласкал нутро, приятно растекался по телу немного жгучей волной. Драгомир откинул голову и упёрся затылком в перекладину саней.
– Хорошо же мы сейчас смотримся. Ты глянь. Грозное войско, – ядовито заметил Хальвдан, озираясь. – Вельды, небось, преспокойно сидят в своем лагере, пьют какую-нибудь брагу, жгут твой лес в кострах. А мы, как последние остолопы, мотаемся за ними.
– Если хотим от них избавиться – будем мотаться, сколько надо. Да и к тому же… скоро всё наладится.
Лишь бы никто не отморозил себе чего. Хоть подмораживало не столь уж сильно, но такая погода всё одно опасна. Промозглый ветер пробирался и под полог, упрямо выцарапывал из-под одежды тепло. Крупица за крупицей. Съеденная ранее говядина, как и вино, уже перестала греть тело изнутри. И голова осталась ясной. Драгомир вдруг вспомнил про Младу. Кто знает, где она?
– Лешко, – позвал он отрока, который в окружении товарищей сидел напротив, по другую сторону потухшего костра. Они походили теперь на взъерошенных воробьёв, жались друг к другу, стараясь сохранить тепло.
– Да, княже, – тут же вскинулся мальчишка.
– Вот, возьми, – Драгомир сбросил с плеч овчинный тулуп, накинутый прямо поверх корзна. – Надень и пойди сыщи в Левом полку Младу. Просто узнай, как она. Доложишь мне.
Отрок кивнул, кутаясь в огромный для него тулуп по самые уши. Высоко поднимая ноги, он пошёл через сугробы, заглядывая в палатки и окликая воительницу.
– Зачем парня погнал? – косясь на Драгомира, проворчал Бажан. – Потонет в снегу.
– Не потонет. А Млада – девица, ей сложнее, чем другим. К тому же за вельдом приставлена надзирать. Как бы он в этой суматохе не подевался куда.
Верег хитро прищурился, посматривая на него.
– Не слишком ли близко ты девицу к себе подпустил? Чую, не в тревоге за вельдчонка дело.
– Тебе почём знать? – бросил Драгомир. – Ты о других не сильно-то заботишься.
Хальвдан вдруг помрачнел и запрокинул голову, выцеживая из баклажки в рот остатки вина.
– И правда, – выдохнул он после. – Почём мне знать…
Драгомир внимательно оглядел его: показалось, этим верег хотел сказать что-то другое. Но, несмотря на видимую открытость, многое Хальвдан надёжно хранил внутри и не торопился обсуждать даже с другом. Помнится, когда с братом простился на Медвежьем утёсе, только коротко сообщил, что тот с ними не поплывёт – больше слова об этом от него не было слышно за все два лета. Что уж говорить об его истинном отношении к Младе. Верег то осыпал её нападками, то яростно вступался, как тогда, в испытании поединком. Судачили-то о том часто и щедро, а правда только одна – в голове Хальвдана. И её оттуда щипцами калёными не вынешь, если он того сам не захочет.