Воин Великой Тьмы - стр. 4
Он достал с полки лучину, зажёг её в очаге и с живым огоньком в руках обошёл комнату по кругу, коснувшись им фитилей нескольких масляных ламп. Их свет окончательно прогнал сгустившийся было полумрак; только теперь королева и её дети смогли как следует разглядеть того, кто укрывал их, рискуя свободой и жизнью.
Нельзя сказать, чтобы это было очень приятное зрелище. Они увидели вытянутый шишковатый череп, лишённый даже малейшего намека на волосы; нос был перебит, ноздри – вырваны. Щёки исполосованы уродливыми синюшно‑багровыми шрамами, из‑под верхней губы торчал кривой зуб. Длинные руки свисали почти до самых колен, на мизинце левой – не хватало фаланги.
Гормли был стар, очень стар, кожа на лице стала красно‑коричневой и свисала многочисленными складками, глаза глубоко запали, мохнатые брови были совершенно белы. Руки покрывала частая сеть глубоких морщин; однако глаза смотрели ясно и пронзительно, что никак не вязалось со всем обликом глубокого старика. От наблюдательной Арьяты не скрылось и то, что сутулость Гормли была явно напускной, а пальцы двигались с ловкостью молодого чеканщика и ничуть не дрожали – а ведь дрожью в пальцах страдали все без исключения старики в северных землях, все, кому посчастливилось перевалить на седьмой десяток. Гормли даже на первый взгляд можно было дать все девяносто, однако передвигался он на удивление мягко и ловко.
Миски и плошки дымились на столе, очень быстро расставленные узловатыми и длинными пальцами хозяина. Их величества не заставили просить себя дважды, однако если Арьята и тут ела с великолепным достоинством, точно на Большом Приеме, то Альтин и младшие уписывали еду за обе щеки, не гнушаясь помогать себе руками, и совсем не обращали внимания на негодующие взгляды старшей сестры.
Король ел мало, полностью погрузившись в свои мысли; Гормли тактично не начинал разговора, пока гости не насытятся.
Когда посуда опустела и старый хозяин убрал со стола, младшие дети, не исключая и Альтина, уже вовсю зевали и тёрли кулаками глаза. Гормли поспешил увести их всех наверх, и они послушно последовали за ним, несмотря на то, что младшая девочка полушёпотом призналась Арьяте: «Какой страшный дед!».
За столом наконец остались только королевская чета, Гормли да упрямая Арьята. Младенец проснулся и было захныкал, но старик склонился над ним, что‑то негромко прошептал, провёл рукой над головой ребёнка… и тот вновь безмятежно засопел.
– Теперь можно поговорить, Гормли, – обратился к хозяину король, поднимая угрюмый взгляд от столешницы.
– Да о чём же тут говорить? – Гормли ухмыльнулся, но тоже как‑то невесело. – Я и так всё знаю. Они посадили на трон эту эльфийскую полукровку! Они объявили тебя, мой король, убийцей и палачом, прогневавшим Молодых Богов, и теперь лишить тебя жизни – первейший долг каждого верноподданного… Ну и так далее. Только старый Гормли и может помочь тебе сейчас добраться до заставы Барэя и дальше, за перевал, на побережье…