Воин грозного князя. Сказ об Илье Муромце и Соловье-разбойнике - стр. 66

Всадник ехал спокойно, и казалось, не замечал никого вокруг себя, кроме таинственного леса, больше похожего на непроходимую чащу. Он прислушался к голосам зверей и птиц и кажется, кого-то искал. И так разглядывал этот мир, словно видел его в первый раз.

Дунай спросил у беса:

– Он что, и на самом деле ничего этого прежде не видел?

– Я же говорю тебе, сидел взаперти, – напомнил ему бес.

– Я помню, что ты говорил, но он и в детстве своем пленником был.

– Болен он был, к постели своей прикован. В лесу бывать ему и не приходилось.

Судя по всему, это было правдой. Бес способен был на разные чудеса. Только если у него такой недуг был, как же он здоровяком вдруг оказался? Казалось, что он морочит ему голову.

– А он снова не заболеет? – недоверчиво спросил богатырь.

– Больше не заболеет, не жди, тебе еще посторониться придется.

– Ну, это уж ты хватил, – усмехнулся тот, – усмехнулся тот, где это видано, чтобы тот, который видит мир наш в первый раз, со мной тягаться стал?

Этому он точно не поверил. Да и не может бес все время серьезен быть и правду говорить.

– Посмотрим, – угрожающе отвечал бес, – да и не о нынешнем, а о завтрашнем дне я говорю.

Конечно, быть могло всякое. Но Дунай был предупрежден, он так привык считать себя первым, единственным и неповторимым, что никакой богатырь не решился бы встать у него на пути.

– А может, бес нарочно предупредил меня? И спасибо ему на это.

Илья проследовал мимо них, словно был в другом измерении. Но в тот момент они услышали голоса богинь рядом.

За долгую жизнь Дунай успел познакомиться не только с девицами и чужими женами, любившими его больше, чем следовало, он и богинь неплохо знал, и они не оставлял красавца без внимания. И он давно знал Ладу, которая его не особенно любила, и Лелю, в нем души не чаявшую. С первого взгляда она была покорена. Что бы он потом не творил, она его обожала.

Иногда, но довольно редко, он видел прекрасную и ужасную одновременно Марену, но от нее воин старался держаться подальше, зная, что может она и приятнее многих, но и опаснее всех. Развлечение это окажется последним, богиня не выпустит его живым из своих объятий. Вот и оставил он ночку с этой богиней на потом. И хотя обещала она невиданное наслаждение, но особенно торопиться не следовало.

– Дунай слишком задается в последнее время, не стоит ему в этом потакать, – укоряла Лада дочь свою.

– Никто ему и не потакает, – не сдавалась Леля, – но он не виноват в том, что ему нет равных.

– Да кто тебе такое сказал, не удивлюсь, если он сам. Ты испортишь его окончательно, дорогая, повторяя эту чушь. А, на мой взгляд, так ничего нет в нем особенного.