Военный билет. Часть шестая. Декабрь 1941 года - стр. 8
«Русская зима – всего лишь словосочетание» – уверял Гитлер. А 20-30 градусов мороза – всего лишь цифра, пока не почувствуешь это на себе. Измотанные нашими атаками войска фон Лееба завязли в снегах Тихвина.
Из «Дневниковых заметок и оценки обстановки в ходе двух мировых войн» Вильгельма фон Лееба: «22 ноября 1941 года. Кризисная точка сегодня – это Тихвин. Противник продвинулся до развилки дорог в трех километрах юго-западнее Тихвина, а затем с востока и с севера прорвался к железнодорожной линии. Таким образом, Тихвин оказался почти в полном окружении русских войск».
16я армия группы армий «Север» окончательно перешла к обороне, в сложившейся ситуации это было равно поражению. Уже в конце осени 1941 года у здравой части гитлеровской военной верхушки возникают мысли о необходимости перемирия. Но именно перемирия, а не мира. 23 ноября 1941 года мысли гитлеровского генералитета были озвучены.
Из «Военного дневника» генерал-полковника Франца Гальдера: «Генерал-полковник Фромм (командующий резервной армией сухопутных войск Германии) обрисовал общее военно-экономическое положение. Падающая кривая! Он полагает, что необходимо перемирие. К 1 апреля на Восточном фронте будет 180 000 человек некомплекта. К этому времени мы получим обученный призывной контингент рождения 1922 года и будем вынуждены призвать контингент 1923 года рождения».
Для чего же гитлеровцам в конце ноября 1941 года могло понадобиться перемирие? Врагу был необходим перерыв до весны для того, чтобы «подкачать» армию грядущим пополнением, «зализать» раны, накачать топливом и снова запустить военную машину. Сама же идея мира, прекращения войны в любом виде противоречила основам фашисткой идеологии.
Из речи Генриха Гиммлера перед командующими фронтовыми участками и начальниками управлений Главного управления имперской безопасности: «Я не хотел бы философствовать и распространяться насчет того, как долго продлиться война…Лично как солдат я готов к тому, что она протянется еще ряд лет. Я полностью сознаю, что в этой войне действительно победит тот, у кого на поле боя останется последний батальон, и этот батальон выстоит…Война будет выиграна, ибо здесь дело идет о столкновении между Европой и Азией. Происходит столкновение между Германским рейхом и ублюдками-недочеловеками. Мы должны победить их, и мы победим их! А скольких жертв это будет стоить в каждом отдельном случае – безразлично».
Яркий образ «последнего батальона», стоящего до конца, к сожалению, довольно современен. Первым про «последний батальон» вспомнил фельдмаршал фон Бок 22 ноября 1941 года. Фон Бок сравнил сложившуюся военную картину на Восточном фронте с обстановкой в сражении на Марне в сентябре 1914 года, подчеркивая, что «создалось такое положение, когда последний брошенный в бой батальон может решить исход сражения». Гиммлер подхватил это сравнение и стал его официальным автором.