Военная контрразведка от «Смерша» до контртеррористических операций - стр. 53
– И кто же в результате у них остался?
– Как я сказал – те отъявленные, которым терять было уже нечего. Предатели, которые пощады не ждали.
– С немцами – агентурой, разведчиками – вам приходилось встречаться?
– Только с фольксдойч – поволжскими немцами, они в совершенстве говорили по-русски, поэтому работали под русских, как правило, возглавляли диверсионно-разведывательные группы. Когда же началось наше наступление, была директива по абверу и другим органам о создании нелегальной сети для проведения диверсионно-разведывательной работы и террора в тылу Советской армии. Такие группы, состоявшие из немцев, были потом обнаружены и разоблачены. Но это было в тылу, а я был с передовыми частями…
– Знаю, многих интересует такой вопрос: принимал ли «Смерш» участие в разного рода карательных мероприятиях? Не приходилось ли вам выступать в роли заградотряда?
– Нет, абсолютно нет! Никаких заградительных мероприятий мы ни разу не проводили. А то, что связано с ведением боя, – и отступление было, и паника была, – и тут мы действовали вместе с командирами. Но это были не карательные мероприятия, а чисто оперативные. Я знаю, об оперативных работниках, особенно в нынешнее время, придумано много всякой клеветы, дезинформации. Все это совершенно не соответствует действительности. Повторю еще раз: оперативные работники в полку были самыми передовыми бойцами, которые сражались в любой ситуации и не отступали. Недаром многие наши сотрудники были удостоены высоких государственных наград.
– Вы дошли до Берлина. Что вам больше всего запомнилось на завершающем этапе войны?
– Прежде всего, конечно, то, что я допрашивал командующего обороной Берлина генерала артиллерии Вейдлинга. Ну а потом, в Берлине, мне пришлось заниматься даже дипломатическими делами – было поручено интернировать японское посольство. Мы задержали японских дипломатов, вывезли их из посольства. Потом на меня же их и «повесили». Пришлось договариваться с командиром дивизии, ставить их на довольствие, пока не приехал официальный представитель МИД, чтобы их куда-то определить. Японцы говорили: зря вы нас забрали из посольства, там у нас бункер хороший. Но я отвечал, что они находятся в состоянии войны с англичанами и американцами, которые могли их не только интернировать, но и перестрелять. Так что, как видите, обязанности у меня были очень разносторонние.
– Александр Иванович, а почему после войны вы решили продолжать службу в органах военной контрразведки?
– Эта работа увлекла меня прежде всего тем, что военная контрразведка внесла очень большой вклад в победу. Известно было и то, что германские разведывательные органы оставили большое «наследство» – массу агентуры, заброшенной в наш тыл. При этом они, в частности абвер, установили связь с новыми хозяевами, американской и английской разведками, которым передавали свою наиболее ценную агентуру. Было ясно, что война разведок не закончится и после победы… Вот потому я и решил остаться в строю.