Военкоры победы. Последние бои - стр. 28
– В каком звании? – переспросил Зернов. – Лейтенант, – уверенно сказал он, – да, да, лейтенант, точно помню…
– Ну, а в войсках-то он в каких служит?
Зернов почувствовал, что его предприятию угрожает крах. Этой подробности Прохор ему не сообщил.
– В каких войсках? – он хитро подмигнул и улыбнулся: – Будто вы сами не знаете… Пишет, ведь, небось!..
– Вот что, милый человек, – ласково сказала Прасковья Михайловна, – много к нам военных ходит. И каждый человек желает к своей жене и к дитю прорваться и каждый человек мне про моего Алешку рассказывает. Один говорит, будто Алешка в авиации подполковника имеет. Другой уверяет, что с Алешкой в танке всю войну проехал. Один рассказывал, что он Алешку в городе Будапеште оставил на должности коменданта, другой до того договорился, что будто Алешка мой в генералы вышел, восемь наград имеет… И чего вы все такую хитрость применяете? Ведь я вас всех буквально насквозь вижу, какие вы все отцы хитрые!..
– Да, бабушка, я попался. Не умею врать!.. – вздохнул Зернов.
Прасковья Михайловна неожиданно достала из ящика стола халат и тихо сказала:
– Про моего Алешку это вы, видать, всё придумали, а что вы с фронта, да еще из самой Германии, это, вроде, правда…
– Истинная правда! Даю вам честное слово! – горячо сказал Зернов.
– Наденьте халат, и я вам на минуточку ее покажу сквозь стекло. Только на одну минуточку.
Капитан снял фуражку и быстро надел халат.
Они поднялись по лестнице и подошли к первой двери. Прасковья Михайловна взяла у капитана букет мимозы и вошла в палату. Возвратившись, она приоткрыла дверь, и капитан увидел Любу. Она лежала на кровати, и рядом с ней лежало что-то маленькое и розовое.
– Люба! Дочка! – тихо сказал капитан.
Люба повернула к нему голову, улыбаясь счастливой, чуточку усталой улыбкой.
Капитан неотрывно смотрел на жену.
Прасковья Михайловна тихонько взяла его за плечо.
– Всё, – сказала она, – прощайтесь!
Капитан помахал Любе рукой и, указав на дочку, послал ей воздушный поцелуй.
Люба ответила ему улыбкой.
Капитан спустился по лестнице, снял халат и долго тряс руку Прасковье Михайловне.
– Спасибо, Прасковья Михайловна, – сказал капитан, – большое спасибо.
– На здоровье, – сказала Прасковья Михайловна, – Алешке моему кланяйтесь.
– Обязательно! – рассмеялся Зернов.
Он вышел. Дойдя до самых ворот, он вдруг заметил, что он без фуражки. Он оставил ее, по-видимому, там, у Прасковьи Михайловны. Зернов вернулся и, пройдя мимо швейцара, поднялся на площадку.
Перед столиком Прасковьи Михайловны стоял молодой лейтенант-моряк.
– Вы знаете, – вдохновенно говорил моряк. – Вашего Алешку весь наш корабль любит, вся команда…