Военкоры 1812 года - стр. 10
И так самое величайшее блаженство, самая сильнейшая ограда всякой державы, есть любовь к Отечеству и народная гордость. Посмотрим же какими средствами сии две добродетели, толь необходимыя для общаго блага, укрепляются в нас, и какими ослабевают.
Первейшая покровительница их есть святая провославная вера, сей единственный человеческаго благополучия источник, из котораго народоправитель почерпает мудрость, закон, силу, судия правду, полководец мужество, земледелец трудолюбие, воин храбрость и безстрашие. Она устами первосвященника говорит Иоанну:
Таким образом вера, которая во всяком другом случае велит нам и малейшую каплю крови человеческой щадить, которая каждую слезу, каждый вздох, жестокостию нашею исторгнутый, изчисляет и взыскивает от нас; сей агнец смирения, сей Ангел кротости и милосердия, ополчает руки наши и повелевает нам проливать свою и чужую кровь, когда дело идет о защищении и спасении Церкви и Отечества. Она, поучающая нас, чтоб мы даже и неприятелей своих любили и за всякое сделанное нам зло платили им добром, в сем едином случае, возводя на небо очи, молит о победе и преодолении врагов. Из сего единаго не видим ли мы, какими тесными узами вера сопряжена с любовию к Отечеству, и что она не только ведет нас в блаженство будущей и вечной жизни, но и в сем кратком на земли пребывании нашем необходимо нужна для общаго всех спокойствия и безопасности. Кто ж приведет нас в сие благополучное состояние? Слово народ представляет нам такое же понятие, как морския волны: буря под емлет и вержет их; в нас страсти подобное же воздвигают треволнение, не меньше яростное не меньше лютое. Кто для усмирения сих бунтующих страстей, раздувающих в сердцах наших огнь вражды, междоусобия, искоренения друг друга; кто посреди сих буйств и ослеплений говорит сильному из нас: наблюдай правду, слабому: терпи, и обоим вместе: вот завтрешнее жилище ваше, гроб; за пределом же гроба судия дел ваших, Бог! Сей глас есть веры: глас сильный, праведный, миролюбивый, равно поучительный, равно полезный великому и малому, богатому и нищему. Кого послушает человек, естьли не послушает онаго? Законы наказуют уличеннаго преступника, но кто накажет тайнаго злодея? Законы казнят пойманнаго с ножем смертоубийцу, но кто казнит не меньше, чем он, жестокосердаго богача, который уделением оставшихся от тучнаго стола своего крупиц не хотел спасти умирающую от глада семью? Кто накажет в сердце человеческом лукавство, обман, лесть, зависть, злобу, и тысячи гнездящихся в нас пороков? Естьли бы законы восхотели присвоить себе право исправлять их наказаниями, они бы, не могши совладеть с числом виновных, умножили только зло и напоследок потеряли бы совсем власть свою и могущество. Когда же бы ничто сих пороков не обуздывало, тогда бы родилось из них столько злодейств и преступлений, что законы точно также не в состоянии были бы совладеть с ними, как с пороками, и следственно опять лишились бы силы и власти своей. Кто же, как не вера, кротким и купно страшным гласом своим способствует существовать законам, и что другое может нас лучше примирять и крепче сопрягать друг с другом и с Отечеством?