Военкор - стр. 22

– Там что-то есть? – спросил он наконец.

– Есть, но пока ничего не понятно. Подождём. Сухой кадр не соврёт.

Когда плёнка чуть подсохла, я выбрал нужный кадр. Контрастность была отличная, Зернистость была на высоте. Вставил в фотоувеличитель, выставил масштаб.

Казанов стоял всё так же тихо, будто опасался, что его догадки станут реальностью.

Положил бумагу на столик фотоувеличителя, щелкнул лампой фотоувеличителя, отсчитал несколько секунд экспозиции. Выключил фотоувеличитель и в красном свете стал обмакивать фотобумагу в ванночке с проявителем. На снимке медленно начали выплывать очертания. Главное не передержать. Я дождался когда очертания станут реалистичными и чёткими, быстро вынул пинцетом фотокарточку. Промыл в ванночке с водой и опустил в ванночку с фиксажем. Осталось подождать, а затем промыть и высушить на глянцевателе.

– Готово, – сказал я не оборачиваясь.

Казанов подошёл почти вплотную, взглянул… и застыл. Лицо у него не просто изменилось, оно стало другим.

– С-сука…

Столь красноречивого комментария от представителя Комитета я не ожидал.

– Вообще-то, на фотографии – мужики, – заметил я с иронией не сдержавшись.

– На фотографии – сволочи, товарищ Карелин, – спокойно, но с нажимом ответил Виталий Иванович.

Он на мгновение прикусил губу, будто прятал раздражение.

– Такие, что вы бы их без лишних слов пристрелил при встрече? – спросил я.

– Возможно. Если бы они не были носителями нужных нам сведений.

Виталий протянул снимок мне.

– Никого не узнаёте?

На фото было уличное кафе под большим навесом. В глаза бросилась табличка с большими буквами на арабском и французском языках: Rue Hamra.

Я припомнил, что ехал по этой улице… точно! От неё пара кварталов до отеля «Коммодор», который предпочитали западные журналисты.

За столом на пластиковых стульях сидели трое. Один – «прибитый» нами сегодня Радван. Рядом с ним полный араб с круглым лицом, бородатый, в солнцезащитных очках. На столе рядом с ним лежал тёмный берет.

Третьим за столиком был человек лет пятидесяти с седыми волосами и аккуратной бородкой, явно европейской внешности. Он носил светлую рубашку с коротким рукавом. На запястье часы, сигарета между пальцами.

– Узнаю только Радвана, – я вернул снимок Казанову.

Тот не ответил сразу, но глаза сузились, когда он коснулся фотографии рукой.

– Жаль, товарищ Карелин. Берите снимки, и идём на кухню.

Он вышел из ванной, временно оборудованной под фотолабораторию.

Я собрал фотографии и вышел следом.

Над Гирей закончили «колдовать», и он уснул. Казанов позвал всех на кухню, пока я раскладывал фотографии на столе. Как только двое спецов пришли, он начал разговор.