Воды спят - стр. 2
Братья ругали меня за то, что я только сплю и сплю, возмущаясь моей способностью отключаться от действительности. Они не понимали. Они умерли, так ничего и не поняв. А я все спала. На протяжении нескольких лет, уже находясь в Отряде, полностью я не просыпалась никогда.
Теперь я продолжаю писать эти Анналы. Кто-то ведь должен – а кто это может сделать, кроме меня? – хотя звание летописца никогда не присваивалось мне официально.
Подобный прецедент уже существует.
Книги должны быть написаны. Истина должна быть увековечена, даже если судьба распорядится так, что ни один человек не прочтет написанного мной. Анналы – душа Черного Отряда. Они напоминают о том, кто мы есть. И кем были. О том, что мы продолжаем существовать. И что никакое вероломство – а мы не в первый раз сталкиваемся с ним – не сможет высосать из нас всю кровь до последней капли.
Мы больше не существуем. Протектор упоминает о нас только в прошедшем времени. Радиша клянется, что дело обстоит именно так. Могаба, могущественный генерал с его тысячью грязных наград, глумится над нашей памятью и плюет на наше имя. Люди на улицах говорят, что мы – всего лишь преследующие их злобные воспоминания. Только Душелов не оглядывается все время через плечо, чтобы не пропустить момент, когда земля начнет уходить у нее из-под ног.
Мы упрямые и непокорные призраки. Вот уже много лет мы сидим тихо, как мыши, но враги продолжают бояться нас. Оттого, что они произносят наше имя шепотом, их вина не становится меньше.
Они и должны бояться.
Каждый день где-нибудь в Таглиосе на стене появляются слова, написанные мелом, или краской, или даже кровью животных. Просто мягкое напоминание: «Воды спят».
Все знают, что это означает. И шепотом повторяют эти слова, понимая, что где-то затаился враг, которого не остановить – как нельзя помешать воде течь. Враг, который когда-нибудь выберется из своей могилы и нанесет удар тем, кто сделал ставку на предательство. Они знают, что нет силы, способной предотвратить это. Их предупреждали десять тысяч раз, но они все же поддались искушению. И теперь никакое зло не сможет защитить их.
Могаба боится.
Радиша боится.
Лозан Лебедь боится до такой степени, что едва ноги таскает. В точности, как колдун Копченый, которого он сам когда-то изводил, обвиняя в трусости. Лебедь знаком с Отрядом еще с севера, еще до того, как здешний люд понял, что мы больше, чем мрачное напоминание о древнем ужасе. И с годами страх Лебедя только растет.
Пурохита Друпада боится.
Генерал-инспектор Гокхейл боится.
Только Протектор не боится. Душелову бояться нечего. И волноваться не из-за чего. Она смеется и бросает вызов демону. Она безумна. Она будет смеяться и веселиться даже на костре.