Водоворот - стр. 5
Воспоминание привело к неожиданному выводу: следовало купить фонарик, чтобы в другой раз не плутать в темноте. Да много чего еще надо было купить в дом, например лампочек…
Узкая пешеходная дорожка на мосту вдоль рельсов из тяжелых пропитанных мазутом досок прогнила, зияла проломами и провалами, идти по ней Ковалев не решился – железобетонные шпалы внушали больше доверия. Под ними не было сплошного покрытия, и далеко под ногами мелькала черная вода. Впереди светились красные и синие огни семафоров, и Ковалев никак не мог припомнить, что же означает синий свет – не нагонит ли его поезд? По этой ветке ходили только товарные составы, и довольно редко, но все же ходили…
От реки к санаторию вела тропинка через лес, издали стали видны фонари на территории, а потом показался и высокий деревянный дом, сиявший освещенными окнами в резных наличниках, – бывшая дворянская усадьба. Ворота выходили на другую сторону, к шоссе, но и возле задней калитки висела табличка: «Детский пульмонологический санаторий „Березка“. Посторонним вход воспрещен». Калитка не запиралась. Ни одной березки на территории не было, меж асфальтированных дорожек позади усадьбы росли редкие вековые ели, а со стороны ворот был разбит небольшой парк, который в это время года создавал удручающее впечатление: голые черные ветви дубов и лип сплетались над двумя прямыми аллеями. Ковалев увидел их накануне в сумерках, на фоне унылого серого неба и деревянного дома с облупившейся краской. Две его ассиметричные башенки поднимались над деревьями, словно острые уши огромного зверя.
Оказавшись в свете фонаря, Ковалев взглянул на часы: было без пяти восемь. Он едва не опоздал! А ведь надо успеть раздеться и дойти до столовой… Если детей приведут на завтрак, а его там не будет… Паника, Ковалеву несвойственная, опять накатила внезапно, в самую неподходящую минуту, и, добравшись до задней двери с надписью «пожарный выход», он долго не мог ее открыть, дергая за ручку, пока не догадался толкнуть дверь от себя. Наверное, глупо это выглядело со стороны, и Ковалев со злостью подумал, что пожарный выход должен открываться наружу – на то он и пожарный. В гардеробе он долго расстегивал заевшую молнию на куртке и затянул узлом шнурок на ботинке.
Ковалев был уверен, что ничего не боится, даже удивлялся иногда самому себе: разве можно совсем ничего не бояться? До той страшной ночи, когда у Ани случился первый приступ астмы. Когда они с женой смотрели, как задыхается их дочь, и не могли сделать ровным счетом ничего – только ждать приезда скорой. Ковалев навсегда запомнил это ощущение бессилия и ужаса, ему часто снилось посиневшее лицо дочери, кашель и сиплый клекот у нее в груди. И несмотря на заверения врачей, на ингалятор, что теперь был под рукой, он все равно до паники боялся повторения.