Воcхождение Светлого - стр. 2
Эйфория переполняла его, кружила голову. Он взмыл вверх, пробивая крышу жалкого домишки. Потоки воздуха вновь заскользили по его коже. Как давно он не летал? Тысячи, десятки тысяч лет… И все из-за людей.
Дракон перестал стремиться вверх, замер и уставился вниз.
Ее сила переливалась, даже несмотря на то что он уже давно парил над деревьями. Он мог бы учуять ее даже за тысячи ли, поэтому ей никогда не скрыться от него.
Теплый ветер ласково приветствовал Дракона, и тот затанцевал в удовольствии.
«Выпусссти меня».
Пусть людишки смотрят, как он, Дракон, играет в порывах ветра. Пусть они смотрят, как он кружится, вращается. На их завороженные взгляды он ответит улыбкой.
Острые зубы оскалились в усмешке. Он никогда не забудет их грехов.
Дракон громоподобно засмеялся, после чего стрелой упал и полетел в Ее направлении. Он намеревался раскусить хрупкое тело надвое и впитать потоки ее ци.
В отличие от остальных Темных, которые не замечали его, девчонка вскинула голову, и у нее в глазах появился страх.
Дракон злорадно зафыркал. Он желал ее силы. Еще мгновение – и кости захрустят, а теплая кровь коснется его языка…
Сюанцин открыл глаза. Голова раскалывалась от нестерпимой боли, тело покрылось холодным потом.
Он поднялся с кровати, накинул одежды и, пошатываясь, вышел на улицу из дома. Чживэй все еще стояла на площади, уставившись в пустое небо. Ее страх был осязаем, и Сюанцин поспешно отступил в тень.
«Отпуссссти меня».
Сюанцину показалось, что его голову обмотали раскаленными цепями. Путаясь в ногах, он отступал все дальше, прочь от суеты Темных Тенистой Прогалины.
– Привет! – Цао Цао, грузный Темный с кудрявыми волосами, приветственно махнул рукой и о чем-то заговорил.
Сюанцин некоторое время отстраненно наблюдал за движениями губ Цао Цао, прежде чем отступить дальше в бамбуковый лес.
Таким поведением невозможно было обескуражить местных: они привыкли иметь дело с травмированными и сломленными Темными и неизменно проявляли доброту и понимание.
В первый же день, когда они с Чживэй появились в лагере, его окружили вниманием и заботой, но никто не пытался разговорить его против воли, никто не хватал за руки, никто даже не касался, быстро поняв, что ему это неприятно.
Прикосновения по-прежнему себе позволяла лишь Чживэй.
Теневые воины, как они себя называли, были уверены, что ему нужно время и что однажды он сам к ним придет.
Однако душа Сюанцина была расколота на две части, и у каждой были свои причины избегать компании.
Сюанцин не мог быть в окружении людей: они доставляли физический дискомфорт и лишали остатков сил. Ему хотелось одиночества: например, лечь под дерево и лежать до тех пор, пока он вновь не почувствует хотя бы что-нибудь.