Во времена Саксонцев - стр. 45
Несколькими днями ранее наш знакомый Витке, в котором уже трудно было угадать купца, одетый по французкой моде, в парике, крутился около замка.
Казалось, он имеет тут добрых знакомых и связи. Прибывшего вечером, его ожидал важный пожилой урядник двора, командующий замком, и с уважением проводил его через пустые коридоры в комнаты, которые занимала сама пани.
Его тут явно ожидали. Матрона средних лет и выглядящая по-пански, изысканно убранная, покрытая драгоценностями, приняла прибывшего, которого только что впустил проводник, и не без некоторого смущения указала ему место за столом.
Витке, как если бы никогда в жизни ничего другого не делал, с великой ловкостью отчитался в каком-то посольстве и после короткого вступления достал из одежды коробочку, принесённую с собой. Отворил её, поднося к глазам пани, которая, хотя зарумянившаяся, с великой заботой начала к ней приглядываться. Румянец обливал её лицо, руки дрожали, взгляд бегал по пустой комнате, как если бы она боялась быть пойманной на этой сходке, таинственную цель которой, казалось, заслоняют огнём стреляющие во мраке бриллианты. Брала её, приглядывалась и бросала, придвигала и отталкивала лежащие на столе драгоценности, казалось, борется с искушением. Витке в молчании с уважением ждал какого-нибудь решительного ответа. Многократно дрожали губы, как если бы хотела говорить, и закрывались, потому что учащённое дыхание говорить не давало. Камни были дорогостоящие, а важная пани, может быть, первый раз в жизни была подвергнута этому искушению.
Витке смотрел на неё такой холодный и на вид равнодушный, как если бы в этого рода торговле, к которой вовсе не был привыкшим, имел уже опыт и привычку.
Важная пани ещё думала, размышляя, когда купец сказал вполголоса:
– Всё-таки захват замка каким-либо образом осуществится. Ксендз епископ Денбский, пан воевода Яблоновский, маршалок Любомирский заверили в том электора, поэтому со спокойным умом, пани, можете принять этот подарок.
Губы слушающей с ударением повторили это слово.
Витке слегка подвинул драгоценности, взял шляпу в руки и, словно ему было срочно завершить дело, поклонился на прощание.
Смущённая пани встала, хотела что-то говорить и упала на стул.
Витке на цыпочках, тихо, покинул замковую комнату, победная улыбка блуждала на его губах.
Двадцатого сентября, несмотря на то, что солнце не очень хотело освещать торжества, с утра наплывали уже толпы в город, а кто туда втиснуться не мог, боялся или не хотел, останавливался на дороге, ведущей в Лобзов, по которой должен был проехать поезд Августа.