Во власти страха - стр. 4
Внезапно свет исчез, и наступила полная темнота. Хлоя очнулась через несколько секунд, или минут, или через год.
Теперь Хлоя находилась где-то в другом месте, не в подсобке, а в большой комнате, нет, в туннеле. Она почти ничего не видела, там был только слабый свет вверху да направленный на нее луч со лба человека-насекомого. Луч слепил ее всякий раз, когда человек поворачивался к ней. Хлоя опять лежала на спине, глядя вверх, а он стоял подле нее на коленях.
Но то, чего она с ужасом ждала, не происходило. Однако в определенном смысле это было хуже, потому что то — срывание с нее одежды и затем дальнейшее – было бы, по крайней мере, понятно. Входило бы в известную категорию страхов.
Это было иным.
Да, ее блузка была задрана, но только слегка, открывая живот от пупка до нижнего края лифчика. Юбка была туго обернута вокруг бедер, словно он не хотел никакого намека на неприличие.
Подавшись вперед, сгорбясь, он пристально смотрел своими спокойными глазами, глазами насекомого, на гладкую белую кожу ее живота, словно на холст в Музее современного искусства: склонив голову под нужным углом, чтобы оценить разбрызгивание краски с кисти Джексона Поллока, зеленое яблоко Магритта.
Потом он медленно протянул руку и провел по ее коже указательным пальцем. Своим желтым пальцем. Поводил по ней ладонью взад-вперед. Оттянул кожу, захватив большим и указательным пальцами. Разжал пальцы и смотрел, как она опустилась.
Его рот насекомого искривился в легкой улыбке.
Ей показалось, что он сказал: «Отлично». Или, может, это сказала гусеница с кальяном или насекомое на его руке?
Хлоя почувствовала легкое жужжание вибрации. Он посмотрел на часы. Потом взглянул на ее лицо, увидел ее глаза и словно бы удивился – возможно, тому, что она все еще в сознании. Повернувшись, вытащил рюкзак и достал из него наполненный шприц. Снова уколол ее, на этот раз в вену на руке.
По телу разлилось тепло, страх отступил. Тьма струилась вокруг нее, звуки исчезали, Хлоя видела его желтые пальцы, пальцы червяка, когти насекомого, снова полезшие в рюкзак и бережно вынувшие небольшой ящичек. Он поставил его рядом с ее обнаженной кожей с тем же благоговением, с каким священник ее прихода ставил на алтарь серебряный потир с кровью Христа прошлым воскресеньем во время божественной литургии.
Глава 2
Билли Хейвен выключил тату-машинку «Америкэн игл», чтобы поберечь батарейки, и снова сел на корточки. До этого он разглядывал свою работу. Сканировал ее глазами.
Состояние не идеальное, но исполнение хорошее.
Занимаясь декоративной модификацией тела, всегда вкладываешь в это все, на что способен. Начиная от самого простого креста на плече официантки до американского флага на груди подрядчика – трехцветного, со множеством складок, развевающегося на ветру, ты работаешь, как Микеланджело на потолке Сикстинской капеллы, как Бог с Адамом.