Во власти Шрама - стр. 33
Я крепко сжала пальцами ручку. Любое упоминание о папе мгновенно отдавалось в моей душе острой неукротимой болью. Тут же захотелось плакать. Но я не могла, не хотела в глазах Власа Владиславовича выглядеть слабачкой, иначе он опять отпустит какой-нибудь едкий комментарий.
- Оно поболит, - вдруг совершенно серьезным тоном произнес мужчина, - и поболит сильно, а потом…
- Привыкну? – догадалась я.
- Человек такая скотина, что ко всему привыкает, - Влас Владиславович вынул зубами из пачки еще одну сигарету.
- Я ненавижу тех, кто это сделал, - глотая слёзы, заявила я. – Ненавижу так, что кровь в жилах вскипает. Они отняли у нас отца.
- Все, кто в бизнесе или политике в априори не могут быть порядочными людьми. Ваш папенька не мог стать исключением.
- Вы хотите сказать, что мой отец такой же подонок, как и те, которые ворвались к нам в дом? – я метнула в сторону Власа Владиславовича рассерженный взгляд.
- Может, и не убивал он никого, но и ему коррупция была не чужда. Платил меньше, чем требовалось. Уклонялся от налогов.
- Мне всё равно! Его убили!
- Не кричи, - мужчина посмотрел на меня исподлобья. – Это жизнь, волчица. Гребаная жизнь. Здесь нет хороших или плохих. Все мы сукины дети. Так что снимай розовые очки, разбивай их к чёртовой матери и смотри на реальность здраво.
- У меня нет розовых очков, - я отбросила ручку и встала из-за стола.
- Есть. Причем в толстенной оправе. Уродские розовые очки, - он хохотнул.
- Это неправда!
- Правда, - Влас Владиславович закинул ногу на ногу. – И в этом нет твоей вины. Ты родилась в обеспеченной семье. Вряд ли в чем-то нуждалась. Не скажу, что ты прям барышня-белоручка, но еще так много всего не знаешь о жизни. А вот пацан твой, - он кивнул в сторону двери, ведущей в гостиную, - у него этих очков точно не будет. По малому жизнь уже знатно проехалась. Ничего. Справится. Я же как-то выдрался из дерьма.
Я беспомощно обхватила себя руками. Мужчина говорил всё четко, словно хлыстом, ударяя по мне той правдой, в которой я себе даже мысленно не смогла бы, признаться. Не хватило бы духу. Проклятые слёзы покатились по щекам. Я принялась их усердно стирать ладонями. Боль огромным раскалённым камнем поселилась в моей грудной клетке, давя на сердце. Мне было так больно. Черт! Когда же по-настоящему станет легче?
- Бери себя в руки, - резко приказал Влас Владиславович. – Я тебя сопли утирать не стану. Никто не станет. Хватит думать, что кому-то не плевать на тебя, - он потушил окурок об стакан и бросил его на дно. – Плевать, понятно? – тяжелый взгляд уперся в меня. – Каждый из нас преследует свои корыстные цели. Поэтому подпиши эти чертовы документы, собери сопли и иди вперед. Занимайся пацаном, чтобы он не вырос в такого отморозка, как я. У меня в свое время не было ни сестры, ни брата. Некому было направлять. Всё сам. Плохо или хорошо – какая уже нахрен разница! Мы туда-сюда и разойдемся. Дальше вы сами по себе. Моя «крыша» распространяется только на предприятие.