Во власти Дубовой короны - стр. 36
М-да.
Визгу будет – жесть.
И во всем эта дура виновата.
Нет, не сам Сережа, который считал себя очень остроумным и заводным. А невзрачная девчонка в драных джинсах и самовязаном свитере.
– А я сейчас сообщение в общий чат скину, – хохотнула Извольская.
– Не смей! – не выдержала Таня[13].
– И что ты мне сделаешь, сопля? – Извольская была уверена в себе и собиралась как следует поразвлечься за счет невзрачной зубрилки.
Помощь пришла неожиданно.
Из-за угла, как корабль на всех парусах, выдвинулась Евгения Михайловна.
Сестричка, то есть ведущая основы сестринского дела.
И тут же разъяснила политику партии и правительства.
– Попов, Извольская – место!
Рык получился такой, что студенты в струнку вытянулись. Евгения Михайловна, несмотря на общую субтильность, могла полком командовать и голосом корабли в тумане заворачивать.
– Углова, Извольская тебя что – к Попову приревновала? Оно и понятно, едим-то мы конфету, а не фантик, хоть он как блести. Брысь отсюда. А вы двое – за мной!
– А че… – начал было Попов, но недоговорил. Ответом ему стал милейший взгляд.
– В кабинете паразитологии давно требовалось переставить и протереть банки с глистами. Займетесь. И я подумаю, не вменить ли вам это в обязанность… каждую неделю будете порядок наводить. Поняла, Извольская? И ногти сейчас острижешь.
Катерина скрипнула зубами.
Ногти у нее были шикарные, хоть и средней длины, но со стразами, с росписью…
– Мне директор разрешил…
– Ничего. Я с ним еще поговорю на эту тему… шагом марш! Стричь когти и протирать глистов! Углова – я непонятно сказала «брысь»? Так я повторю – кыш! Перемена заканчивается, а ты наверняка еще не обедала.
– Нет, Евгения Михайловна.
– Шагом – марш.
Таня проводила удаляющуюся троицу сложносоставным взглядом.
Извольскую она бы удавила. Попов… ну нравился он ей, что поделать?
Евгении Михайловне просто спасибо… отличная она тетка. Пожилая, конечно, ей уж лет шестьдесят пять, а то и все семьдесят, но умная. Пару раз она Таню заставала жующей бутерброд под лестницей. И наверное, что-то поняла… не было у Тани денег на столовую. Проще из дома «ссобойку» взять.
Только вот есть приходится в большой тайне, а то однокурсники шанс поиздеваться не упустят. Можно подумать, в киосках чем-то другим торгуют! Да то же самое! Булочка, в ней сосиска вареная, кислая капуста, маринованный огурец… только когда это домашнее, хоть изжоги не бывает. Но кому это интересно? И кому можно объяснить?
Никому.
Таня направилась в привычное место, под лестницу.
Еще вчера она бы с ума сходила, обдумывая каждое свое слово, каждый жест, каждый взгляд Сережи, каждую его интонацию, находя миллион значений и вдвое больше причин для отчаяния, но сегодня… сегодня у нее и так были причины для сумасшествия.