Во власти Дубовой короны - стр. 26
Таня тут же отскочила назад, подняла руки; правда, жест мира слегка обесценился грязным полотенцем… бывает.
– Тихо, тихо, все в порядке, тебя никто не тронет.
– Аэлла лалараллен…
Дальше Таня вообще не разобрала. Какая-то певучая трель.
Бабушка Мила только головой покачала. А потом отодвинула внучку в сторону.
– Ну, тихо, тихо… всякое бывает лихо, все пройдет, зима пройдет, и весна нас скоро ждет…
Тут важны не столько слова, сколько тон.
Спокойный, теплый, уютный, как бы говорящий – ты среди друзей. И девчонка расслабилась.
А потом перевела взгляд чуть левее.
Муське и Люське надоело ждать, когда на них обратят внимание. А что такое пара метров для взрослого мейн-куна?
Один элегантный прыжок – и Муся уже на кровати. Вовсю обнюхивает девушку. А потом еще и под руку полезла – гладь! Ты что – не видишь? К тебе кошь пришла!
Люська прыгать не стала. Пузико такое… подчиняется законам гравитации. Бывали и недолеты, и просчеты. Поэтому она ужиком проскользнула между ногами людей – и тоже вскочила на кровать.
– Шелэсси?
Таня развела руками. Может, и эта… эсси. Кто ж тебя знает с твоим иностранным?
И едва не проехала верхом на ротвейлере, который тоже протиснулся поближе к дриаде. Подумаешь, между ног у человека! Ротвейлер – собачка «некрупная», почти чихуахуа, только откормленный. Интересно, кто эта девчушка, что к ней зверье так липнет?
Эльфийка?
Кто ее там разберет!
Зеленые глаза оглядели комнату. Остановились на здоровущей финиковой пальме – и девушка словно расслабилась.
Из нее будто проволоку выдернули, а была та проволока под током.
– Авеллэ…
– Тань, ты иди, кушай. А мы тут разберемся, – вздохнула бабушка Мила. – Суп на плите, вот заодно и ей бульончика налей, ладно? Чует мое сердце – это надолго.
Танино сердце тоже так чуяло.
А сама Таня чуяла аромат лапши. И есть хотелось – зверски.
Кастрюля стояла на плите. Таня нацедила в кружку бульон и принесла в комнату.
Демонстративно сделала глоток из кружки, протянула ее девчонке. Мимоходом порадовалась, что та действительно расслабилась. В угол уже не жалась, это хорошо.
Вся живность ее просто оккупировала. Кошка под одной рукой, кошка под второй рукой, умильная собачья морда на ногах…
– Совести у вас нет, рассадники для блох, – высказалась Таня, передавая кружку.
На нее посмотрели три пары удивленных глаз.
Совесть?
У них?
Да ла-адно! Хвост они мышиный положили на ту совесть.
Девчонка понюхала. Осторожно отпила, потом сделала еще глоток.
– Аса.
– Иди, кушай, – напомнила бабушка. И уверенным жестом накинула на плечи девчонке свою шаль. Теплую…
Та послушно укуталась, принюхалась… конечно же, мята! От шали пахло любимой бабушкиной лимонной мятой. И сделала еще глоток. И еще, на глазах розовея.