Во власти демонов - стр. 30
Тем временем, сводный брат дошёл до двери, ногой её открыл и переступил порог, занося меня, как невесту. Или жену. Меня пробрала дрожь при этой мысли: боже, два года я жила с этим человеком рядом и… И не замечала? Сейчас почему-то память вдруг отчётливо начала подкидывать то, что в самом деле раньше мне и в голову не приходило принять за что-то неприличное. Джонас часто нарушал моё личное пространство, приобнимал, гладил по голове, усаживал на колени. Даже несколько раз случалось, что помогал с застёжкой на платье, уже не помню, почему горничная не могла заняться. Нет, без стука в спальню не врывался, не пытался приставать открыто, но… Да, сейчас я вспомнила и долгие взгляды со странным огоньком, и ласкающие прикосновения. Однако я была слишком юной и неискушённой, чтобы принять это за что-то другое, а не за заботу, а потом, после моего семнадцатого дня рождения, спустя несколько месяцев Джеффри вдруг стал за мной ухаживать. С разрешения Джонаса. Брат сам намекнул, что лучшей партии для меня не найти… Восемнадцать мне исполнилось всего несколько недель назад, Джеффри сделал мне предложение, и – вот, помолвка. Перевернувшая мою жизнь полностью.
– Вот, малышка, сейчас приведём тебя немножко в порядок, – вырвал из задумчивости голос Джонаса, и я осознала, что мы стоим в просторной купальне в его спальне.
Я ни разу здесь не была, да и зачем бы мне заходить в личную комнату опекуна? Невольно огляделась со слабым любопытством. Большая ванна, утопленная в полу на возвышении, к ней вели ступеньки. Вода уже наполняла её, исходя паром, и мне немедленно захотелось окунуться, смыть с себя ощущения прикосновений… Несколько светильников давали уютный желтоватый свет. Большое зеркало в полный рост, около него – умывальник. На крючке висел махровый халат, внизу на скамейке лежало полотенце. Джонас поднялся к ванне и поставил меня сначала на край, снял чулки. Потом подтолкнул к воде, забрался сам и потянулся к мочалке и куску ароматного мыла. Я смотрела в сторону и молчала, всё так же сжимая кулаки, послушно позволив Джону намылить меня. Ноги уже не дрожали, и слабость почти прошла. Мелькнул отстранённый вопрос, чем же меня в очередной раз напоили, что усталость от бурных утех так быстро исчезла. Хорошо, что голову не туманило, как от вина.
Джон медленно смывал с моего тела следы недавней страсти, и в какой-то момент от бережных, мягких прикосновений я поймала себя на том, что моё дыхание сбивается, становится глубоким и частым. Опять?! Почему, Господи, ну почему они так действуют на меня! Мочалка провела по груди, оставив на вершинках шапки пушистой жемчужной пены, спустилась по животу в самый низ, и Джонас, остановившись за моей спиной, обвил рукой талию.