Во тьме 3 книги в 1 - стр. 62
Клео в первый же день благоразумно пересела из экипажа на одну из запасных лошадей, и всё остальное время пути провела верхом во главе процессии. Рядом с ней, восседая на вороном коне, ехал Стеллан. Мужчина выделялся на фоне гвардейцев не только потому, что был не в их форме, а в своей обыденной чёрно-серой одежде, что ему очень шла, но и из-за длинных волос, почти касавшихся плеч. Остальные наши спутники носили короткую стрижку, и мне казалось, что их уши смешно топорщились в стороны. Правда, не у всех, у большинства. Была парочка вполне симпатичных гвардейцев, но ни в какое сравнение с графом Вольманом, да даже и со Стелланом, они не шли.
Наблюдая за тем, как периодически жрец поворачивает голову к моей сестре, и его губы шевелились, я плотно стискивала зубы. Жаль, я сама не додумалась высказать пожелание поехать верхом, ведь умела, однако специального платья для таких целей не захватила. Те, что были сложены в общем сундуке с нарядами, или надетое на меня не подходили.
О чём мужчина мог беседовать с Клео? Мне жутко хотелось это знать, но из-за топота множества копыт их не было слышно, тем более что они сильно оторвались вперёд.
Да, я была обижена на Стеллана за то, что он ляпнул при всех в столовой, и с тех пор мы не обменялись друг с другом ни словом, за исключением обязательных приветствий при встречах. Мужчина злился на меня в ответ. Ревновал и пытался вызвать ответную ревность, болтая с моей сестрой? Да сдался он ей. От кого только ей не приходили предложения о браке!
Клео могла выбрать любого знатного мужчину в королевстве и за его пределами. Зачем ей Стеллан? Однако червь ревности всё же пожирал меня изнутри, как бы я ни пыталась откинуть его и заставить себя думать о предстоящей встрече с графом. Мысли о том, что Хессвандая может не оказаться на балу, постоянно возвращали меня к беседам Клео и Стеллана, вынуждая поглядывать в их сторону слишком часто. Не хватало только, чтобы единственный мужчина, который обращает на меня внимание, увлёкся моей сестрой из-за нашей размолвки и его ревности к тому, кому я даром не нужна.
Разговор с мамой, что произошёл у нас сразу после беседы в столовой и принятого решения о поездке на бал, не оправдал моих надежд. Вместо ответов на терзающие меня вопросы она добавила ещё больше неопределённости, спросив, не влюбилась ли я в графа. А откуда мне было знать, влюбилась я или нет? Я никогда не испытывала ничего подобного.
Как люди понимают, что чувствуют любовь или эту самую влюблённость? Пытаясь отмахнуться от мысли, навязанной матерью, я надеялась убедить себя, что просто никогда прежде не встречала столь ярких личностей, и потому Хессвандай и произвёл на меня такое впечатление. Как можно влюбиться в человека, которого увидела впервые в жизни, да и то всего на несколько минут? Мама точно говорила глупости и лишила меня последних надежд разобраться в себе.