Во сне и наяву. Титан - стр. 41
– Договорились. Давай-давай, беги.
Дочка ушла. Одна, без отца-инвалида, ходила она очень быстро. А офицер – после аварии уже в отставке – Андрей Сергеевич Фомин направился домой. От остановки до дома ему нужно было пройти двести метров по Фрунзе, а потом свернуть налево, и ещё триста метров, и там, отпустив сиделку, можно будет, заварив чай, выпить таблетку, сесть в кресло и вытянуть ноги, расслабиться и подремать возле жены, подождать, пока придёт дочь и накормит его. Настроение у него было неплохое, это несмотря на то, что ему было по-настоящему жаль этого долговязого парня Влада, друга дочери. Да, жаль по-настоящему, но вчера он полностью закрыл кредит за медицинское оборудование, и теперь у него остался только платёж по судебному решению. Андрей Сергеевич шёл домой и считал в уме, он прикидывал, что его пенсия и большая пенсия на жену плюс две его работы запросто покроют все месячные траты семьи, что ему теперь не придётся больше занимать деньги. А может быть, он даже реже будет ходить на резку. Да, и тогда он сможет больше отдыхать, может, тогда и ноги у него будут болеть меньше, и он сможет обходиться без таблеток. Может быть, он даже потолстеет. Фомин даже улыбнулся. Неплохо было бы, а то ему страшно было смотреть на себя в зеркало, одни мослы. Торчат во все стороны. Ужас. А ведь раньше он был спортсменом и неплохим альпинистом. Жена ревновала.
Он так задумался о своих делах, что почти налетел на эту бабу. Она оказалась буквально в метре от него. Как он только не заметил её?
– У, дьявол, извините, – Андрей Сергеевич попытался её обойти, хотя на костылях сделать это было непросто.
– Не спеши, – вдруг сказала она мягким, грудным голосом и своею клюкой, как крюком, зацепилась за его костыль. А ещё стала на него пялиться глазами без зрачков, заглядывать ими прямо ему в лицо. – Не спеши, красавец.
– Так я ничем не смогу вам помочь, у меня денег лишних нет, – сразу расставил все точки над «и» Фомин. – Поэтому извините, но я пойду.
– Не спеши, говорю, не спеши, – старая баба подошла к нему так близко, что он почувствовал её вонь.
Она воняла старухой, грязными волосами и сырым тряпьём, Андрей Сергеевич даже поморщился, он хотел переставить костыли и отойти от неё, но баба продолжила, уже не «глядя» на него:
– В доме твоём большие перемены, большие.
– Что вы несёте? – Фомин поморщился. – Дайте я пройду, денег я вам всё равно не дам.
– Не дашь? Да? – она не отпускала его костыль, не давала уйти. – А ты, красавец, жадный, у дочери твоей много денег, много, а ты и рубля дать слепой не хочешь?