Во имя любви - стр. 47

– Я не настолько нелюбезен, чтобы согласиться с этим утверждением.

Губы девушки дрогнули, и она устремила взгляд на собственные колени, прикрытые подолом фланелевой сорочки. Странно, но более доверительного разговора у них не было за все то время, что они путешествовали вместе.

– Вы никогда не бываете нелюбезны, ваша светлость.

– Перестань язвить. Я пытаюсь сделать то, что будет лучше для нас обоих.

– Ты всегда так делаешь, – проворчала Пенелопа.

– Мы оказались в довольно затруднительной ситуации, – продолжал герцог. – Затруднительной, но не безвыходной.

Пенелопа снова усмехнулась.

– Рада это слышать.

– И я всегда старался поступать как джентльмен. – При этих словах Кэмден еще больше помрачнел.

«Ну конечно…» – со вздохом подумала Пенелопа. Она хотела отпустить еще одну колкость, но все же смолчала, не желая раздражать Кэмдена.

– Вот и хорошо, – кивнула она.

– Поэтому, Пен, мне придется себя сдерживать.

Сердце Пенелопы сдавило болью.

– Потому что я не гожусь тебе в жены? – Ожидание ответа было сродни ожиданию удара.

Кэмден покачал головой.

– Нет, потому что я ухаживаю за другой леди. – Он устремил взгляд на стену, словно украшавшее ее распятие представляло какой-то особый интерес. – По возвращении в Англию я женюсь на леди Марианне Ситон, дочери маркиза Бейлдона.

Гайд-Парк, Лондон, февраль 1828 года

После волшебной встречи в кладовке дома лорда Четуэлла Гарри был слишком взволнован, чтобы уснуть. Слишком взволнован… и слишком счастлив. Возможно, Софи пока еще его не полюбила, но она явно им заинтересовалась. Заинтересовалась до такой степени, что готова была ослушаться своего грозного и могущественного брата.

Гарри возвращался домой после бала точно в тумане. При воспоминаниях о поцелуях Софи его кровь начинала бурлить. Ее голос звучал у него в ушах подобно сладостной музыке, и ему казалось, что он по-прежнему вдыхал исходивший от нее аромат.

Гарри потерял голову от любви, а до остального ему не было дела.

Предвкушение новой встречи заставило его встать до рассвета, самому оседлать коня – он был не настолько эгоистичен, чтобы будить слугу, – и поехать в Гайд-парк.

Гарри остановил коня у дерева, откуда прекрасно просматривалась аллея для верховой езды Роттен-Роу. Было какое-то особое удовольствие в том, чтобы стоять здесь туманным февральским утром и ждать появления любимой. Солнце только-только начало подниматься из-за горизонта, пропуская сквозь голые ветви деревьев длинные золотистые лучи.

И вот в этом волшебном свечении наконец-то появилась его Софи, легким движением рук направлявшая великолепную серую кобылу, неспешно скакавшую по аллее. На Софи была темно-синяя амазонка, а залихватски сдвинутая набок шляпка делала девушку еще прекраснее.