Во дни Пушкина. Том 1 - стр. 39
Но годы шли. Оба устали от жизни и просто постарели. Марья Антоновна Нарышкина снова с треском изменила ему с князем Гагариным. Князя он отправил в Рим, а с ней порвал навсегда. И снова супруги сделали попытку примирения, но оба почувствовали какую-то стеклянную стену. И, когда теперь, измученный воспоминаниями и безотрадными думами, он нервными шагами вошел к ней, он и она сразу почувствовали эту стену опять и опять.
– Что вы все не спите, друг мой? – как всегда, по-французски спросила она его, поднимая на него свои красивые серо-голубые глаза. – Вас волнует что-нибудь?
– Нет… да… – рассеянно отвечал он: об этом он говорить и с ней не мог. – Забот действительно много, и я… что-то очень устал…
– Посидите со мной немного у огонька… – робко сказала она. – Я вот все Библию читаю, которую оставили мне эти милые квакеры…
– А, да… – все точно отсутствуя, отвечал он, бросив рассеянный взгляд на толстую книгу. – Вы что же, собственно, читаете?
Они говорили безразличные слова, а души бились за стеклянной стеной и потакали: прости, забудь, будем снова, как тогда, давно, вместе… Но ни он, ни она не находили в себе сил выговорить эти слова. И он заметил, как она устала и бледна: в последнее время она все прихварывала.
– Вы не должны засиживаться так долго… – сказал он. – Вам надо очень беречь себя… Хотя Виллье и говорит, что серьезного у вас ничего нет, но все же ваше состояние беспокоит меня. Правда, я мало верю врачам: что может знать тут человек?
И он опустил уже лысеющую голову…
– Вам надо спокойнее ко всему относиться… – глядя на него снизу вверх, отвечала она. – После этого ужасного наводнения и вашей болезни вы далеко еще не окрепли как следует… Ваши постоянные огорчения чрезвычайно волнуют меня…
Он махнул рукой.
– А вы знаете, что сказал мне раз архимандрит Фотий? – спросил он. – Он говорит, что в народе существует поверье, что как я родился в год страшного наводнения, так в год наводнения и умру…
– Ах, оставьте вы все эти суеверия!
– Но почему же? – усмехнулся он. – Тайные общества работают не покладая рук… И подумать, что я сам иногда разделял все эти детские иллюзии! – горько рассмеялся он.
– Кто знает: может быть, когда детьми мечтали мы уйти от всего и поселиться на Рейне, мы были и правы… – тихо добавила она, опуская голову, чтобы скрыть навернувшиеся слезинки.
– Если бы все знать наперед… – глухо отозвался он и спохватился: – Нет, нет, я не буду тревожить вас! Идите и отдохните… Время у нас еще будет…