Внутри - стр. 2
Я сдалась. Я захлопнула дверь, заперла замок, я отскочила подальше, а проклятый стук все не утихал. После такого я не могла вернуться в кровать и сделать вид, что ничего не происходит! Я завернулась в одеяло, потому что мне становилось все холоднее, и сжалась на кресле напротив двери. Я понимала, что если там действительно… нечто… то я уже ничего не изменю. Но я хотела видеть его, видеть, как это случится!
Ирония заключалась в том, что я никому не могла позвонить. Я только сейчас вспомнила, что мой телефон остался там, в коридоре – напротив зеркала! А значит, все равно что на другой планете. Да и кому бы я позвонила? Решилась бы я вообще подать голос? Нет, вряд ли, ведь это могло привлечь ко мне того, кого пока сдерживало зеркало. Максимум – написать сообщение кому-то из друзей, попросить приехать и спасти меня.
Вот только не было у меня таких друзей, которые, бросив все, метнулись бы ко мне посреди ночи. Раньше был один человек, всего один… но что теперь вспоминать об этом? Нет, я осталась одна, и я чувствовала себя маленькой и потерянной.
В этом была какая-то злая издевка: обычно в моем доме трудно почувствовать себя в одиночестве. Слышно все, что происходит вокруг! Но поздняя ночь приглушила звуки, усыпила людей, и осталась только я – и тот, кто стучал по зеркалу.
Мне казалось, что этот стук, отчаянный, зловещий, длится целую вечность, однако и вечность когда-нибудь заканчивается. Он наконец затих, погрузив меня в звенящую тишину пустой квартиры. Я все сжимала дрожащими руками эту проклятую статуэтку, вслушивалась так, что даже дышать забывала, но звук больше не вернулся.
Оно отступило… чем бы оно ни было.
А потом настало утро, быстрое и динамичное утро большого города. Снаружи все еще горели фонари, но теперь загорались и окна, все больше и больше. Звенели будильники, звучали голоса и шаги, люди просыпались, даже не подозревая, что происходило рядом с ними.
Но я никак не могла выбраться из своего убежища, сил просто не было. Шок отступал, сменяясь усталостью. Я слушала пульс многоквартирного дома и думала о том, что он не защитил бы меня. Так странно… Мне всегда казалось, что все самое страшное происходит в каких-нибудь частных домах, на отдаленных хуторах, в старинных особняках. Вот как в фильмах! А в этом человеческом муравейнике такого не бывает, ведь правда?
Неправда. От того, что рядом люди, но тебе все равно никто не поможет, становилось хуже.
Мне стало легче, только когда наступило настоящее утро – позднее, ноябрьское, серое и грязное. Мутный свет, добравшийся до моего окна, был слабым утешением, но даже его оказалось достаточно, чтобы отогнать мои страхи и из дрожащей девочки снова превратить меня в женщину «за тридцать».