Внутренний мир. Западня - стр. 24
Он коротал время за просмотром развлекательных телевизионных передач на одном из трёх каналов, что ловила антенна. Для Гордона это было даже много, ведь во Внутреннем мире телевидение было мало развито: одни только новости, да редкие кинокартины сомнительного качества. В А̒рдхоне больше любили театры и живое представление, плюс из-за электромагнитных особенностей их измерения, радио- и телесигналы часто пропадали. Другое дело огромный медиамир Внешнего мира! Передачи, фильмы, викторины, концерты. Эдварду казалось, что через экран телевизора он подсматривает за странными незнакомцами, которые прежде казались ему чудаковатыми и недалёкими, а теперь выясняется, что они такие же люди, как он: живые, глубокие, со своими мечтами и надеждами, со своей болью и страхами.
Наконец появился курьер и протянул эльфу сразу два конверта. В одном из них было зашифрованное послание от МОЗ, где сообщалось, что их с Рудольфом план одобрен. А второе письмо было личное, присланное из Пада̒нии, страны Внутреннего мира, почти совпадающей через пространственную завесу с Италией. Оно было подписано знакомым почерком, и принадлежал этот почерк человеку, который был последним, с кем Эдвард хотел бы сейчас вести переписку. Почерком Рафаэля Ра̒бвеля.
Эдвард с силой сжал губы и грубо распечатал конверт:
«Привет, Эдвард, звоню тебе уже какую неделю, но никак не могу застать дома. Твоя мама говорит, что ты в отъезде. Есть к тебе срочное дело, поэтому позвони мне как можно скорее.
Я всё ещё не исчерпал поток благодарности в твой адрес и помню, что ты сделал для нас с Адель. Надеюсь, ты уже не злишься. Как говорят в Падании: «Настоящий друг стоит сокровища!»
Всегда преданный тебе Рафаэль Рабвель»
«Преданный тебе», Гордон так и видел взамен этих слов – «предавший тебя».
Что же Рабвелю могло от него понадобиться? Ещё до того, как эльф распечатал письмо, он был уверен, что разорвёт его и не станет отвечать, неважно, что именно так поспешно хотел сообщить ему Рабвель. Но теперь, когда письмо было прочитано, и каждое слово и каждый слог буквально кричали задорным и весёлым голосом Рафаэля, имевшим столь же сильное чарующее воздействие, как и голос его матери, Эдвард всё больше и больше смягчался, попадая под некие чары, суть которых он прекрасно знал, будучи сведущим в делах духовных, но по неведомой ему причине бороться с которыми не хотел.
– Что ж, будь по-твоему, Рафаэль, – зачем-то прошептал он вслух и постучал в комнату хозяйки квартиры.
Елена Стомина была очень серьёзной немногословной девушкой, простоватой на вид. Гордон уже знал, что помимо основной работы логопедом в детском саду, в выходные Елена подрабатывала официанткой в ресторане. Она всегда была уставшая и невыспавшаяся, казалось, всё вокруг даётся ей с трудом. Эдвард то и дело ловил обрывки её телефонных разговоров с подругами, где она жаловалась на трудных детей в садике, конфликты с родителями или на пьяных клиентов в ресторане. Эдварду порой было жаль её, жаль её душу, которую он читал как открытую книгу.