Внутренний дворец - стр. 21
На самом деле женщин на возвышении было не четыре, а восемь: рядом с каждой сидящей стояла ещё одна девушка, и все стоявшие были одеты одинаково, видимо прислуга. Зато их госпожи сверкали и переливались, словно бабочки, – в разноцветных вышитых платьях, явно из шёлка и атласа, многослойных, с широченными рукавами. А на голове… мамочка моя, что у них на голове! Европейские модницы восемнадцатого века, сооружавшие башни из волос и украшавшие их кораблями и птичьими гнёздами, коллективно удавились бы от зависти, увидев эти сооружения, похожие на кусты из петель, валиков, узлов и кос. Неужели всё из своих? Заколок, впрочем, там было не меньше, чем волос, в основном цветочных, они блестели камушками, покачивали подвесками и кисточками. Я невольно задалась праздными вопросами: сколько же времени требуется на такие причёски и не отвалится ли шея таскать их на голове?
Четыре сидящие женщины обменялись несколькими фразами. Главной госпожой явно была та, что сидела в центре, на диванчике. Она и заговорила, голоса же остальных, когда ей отвечали, звучали почтительно. Потом главная посмотрела вниз и что-то сказала, слегка повысив голос. Видимо, обращалась к нам, но я не поняла, что она говорит, и никто из девчонок тоже не шелохнулся. Тогда она повернулась и что-то сказала девушке, стоявшей рядом с ней. Та присела – ну ни дать ни взять европейский книксен, – неторопливо спустилась с возвышения, отодвинув бусы, прошла прямо ко мне и пальцем подняла мне голову за подбородок.
Такая бесцеремонность заставила меня сжать челюсти, однако что я могла поделать? Девушка отступила в сторону, и я, раз уж такое дело, уставилась на женщину на диванчике в упор. Она была явно немолода, что не могла скрыть даже тонна косметики. И другие были намазаны очень густо: неестественно белые лица, тёмно-красные губы и глаза, подведённые столь жирно, что непонятно было, как краска не осыпается на щёки. Но даже под этой штукатуркой было видно, что три сидящие в креслах женщины помоложе, чем та, что на диване.
Госпожа подпёрла подбородок рукой, изящно отставив указательный палец с длинным – но не чрезмерно – красным ногтем на щёку. Перед ней на столике стояли вазочки с каким-то угощением, так же как и перед остальными, но к еде никто не притрагивался. Сам диван, кстати, тоже представлял собой настоящее произведение искусства. Сначала мне показалось, за ним находятся какие-то цветущие растения, но потом я поняла, что стебли и цветы над спинкой являются её частью, хотя выполнены так тонко, что не сразу отличишь от живых.