Внук котриарха - стр. 2
Мут-Сохмет грациозно повела коленями, и на тугих складках ее обтягивающего черного платья мигнули красные искорки, крошечные, живые, похожие на капельки свежей горячей крови.
Красотка со скарабеем подошла еще ближе, принюхалась. Видно было, она совсем не боится грозной Мут-Сохмет. Длинным грациозным движением Баст взлетела на ее левое плечо, сдвинула лапой ленту трехчастного парика и принялась что-то шептать прямо ей в ухо. Остальные кошки отошли в середину зала и стали обсуждать только что услышанную речь. Черные, белые, серебристые, бронзовые, полосатые, черепаховые, пушистые и почти бесшерстные, длинноухие и гладкоголовые – вряд ли кому-нибудь и где-нибудь доводилось видеть такое количество разномастных и разновеликих кошек. Большинство из них были нарядно украшены бусами, диадемами, брошами, на некоторых сверкали богатые ошейники – символ принадлежности хозяину. Впрочем, для Египетского зала в таком количестве кошек как раз не было ничего удивительного.
Кошка в Древнем Египте слыла животным священным, почитаемым и уважаемым. Еще неутомимый Геродот удивлялся, что кошке не только принято уступать дорогу, но и при пожаре египтяне спасают в первую очередь ее, как самое ценное, а уж потом выносят, если успеют, домашний скарб. За убийство кошки, даже нечаянное, – смерть. Кошку холили, лелеяли, оберегали. Если же она умирала, в знак траура все домочадцы семьдесят дней обрезали волосы и выщипывали брови. Кошка считалась безусловным божеством – священным существом, отвечающим за плодородие и деторождение. Ни одно животное не имело столько храмов и мест для поклонения, как кошка. Флешмобы перед храмами с пением, музыкой, плясками в честь священных кошек собирали до миллиона человек! Поэтому жалкие сборища на Дворцовой с сотней-другой дрыгающихся и жеманничающих переростков вызывали у обитателей Египетского зала лишь саркастические ухмылки.
Один из воинов 28-й династии с разрисованной стелы как-то рассказывал соседям о поражении египетского войска исключительно из страха навредить кошкам.
В 525 году до новой эры персидский царь Камбиз с огромным войском двинулся на завоевание Египта. Возле укрепленных стен города Пелусия персы встали: сверху на них летели тучи стрел – ни укрыться, ни увернуться. Супостаты чуть было не повернули обратно, но тут Камбиз обратил внимание, что на левом фланге большой кусок земли не обстреливается – лучники стараются это место миновать. Пригляделся и увидел там несколько кошек. «Эврика»! – вскричал Камбиз и тут же, подлый безбожник, приказал своим бойцам отловить в округе всех кошек и в момент наступления держать этих невинных перед грудью как щиты. Египтяне, конечно, по кошкам стрелять не могли. Ну и… На сто двадцать лет попали. Камбиз стал владыкой долины Нила, основал 27-ю династию, творил что хотел. Хотя все равно поплатился: когда вконец оборзевшие оккупанты стали вершить надругательства над кошками и разрушать их храмы, народ восстал. Восстание Амиртея так с тех пор и зовется кошачьим.