Внучка берендеева. Летняя практика - стр. 70
Что-то заспался он.
Закружился с сонницей.
– Помогите! – Любляна вылетела на крылечко, сжимая кулачком полы разодранной рубахи. Белые полы разлетались. – Помогите! Кто-нибудь…
Волосы встрепаны.
Губы искусаны в кровь.
Из глаз слезы льются ручьями… и странно, что плачущая боярыня остается красивой.
– Помогите, – всхлипнула она, падая в пыль.
– И чем же тебе помочь, милая? – поинтересовалась Марьяна Ивановна, из малинника выбираясь.
Любляна ручку вытянула, на Арея указывая:
– Он… он… он меня…
И зашлась в рыданиях. Арей же почувствовал себя дураком.
Глава 10. Облыжная
– Я… – Любляна сидела на лавке, закутавшись в лоскутное старое покрывало. – Я решила зайти… словом перемолвиться… я думала… я верила…
Круглое личико.
Носик востренький.
Бровки светленьки. Кожа что парпор, ажно светится изнутри. И главное, слезы-то ее не портют. Я от, если пореветь вздумается, разом становлюсь страшна, что чудище из бестиарию. Нос пухнет и краснеет, глаза заплывают.
А эта…
Маленка сидит и сестрицу по плечику гладит. Да на Арея глядит так… вот как на насильника глядит.
– Он ведь… а он… – Любляна дрожащею ручкой слезу смахнула.
Егор нахмурился.
И к шабельке потянулся.
– Охолони. – Архип Полуэктович царевичу на плечико рученьку положил, да так, что плечико этое и прогнулось с Егором разом.
– Да как он…
– Вот и мне интересно, как он… – Марьяна Ивановна в уголочке устроилась со своим вязаньем. Спицы скачут, петлю за петлей сотворяя, и так ловко перекидвают, что я ажно и загляделась. – Средь бела дня… людей не побоялся.
И на Арея глянула.
Тот стоит.
Молчит.
Лицом закаменел. Оно и понятно, небось в таком обвинить – девку снасильничать – не косу у соседа попортить.
– Ничего сказать не хочешь? – Марьяна Ивановна клубочек с колена на колено переложила. А шерсть-то крашена в алый, да хитро так, с одной стороны ярко, а с другой – блекленько. Вот и выходит вязание ейное рябеньким…
– Врет она, – процедил Арей сквозь зубы.
И Любляна слезами зашлась.
– Да как ты смеешь! – Зато Маленка молчать не стала. Подскочила и на Арея кинулась, застучала кулачками по евонной груди. – Сволочь! Скотина!
– Цыц! – Архип Полуэктович царевну за шкирку ухватил да поднял, тряхнул легонько. – Значится, будем разбирательство учинять? Обвинение-то серьезное…
И на Любляну глядит. А та только слезы смахнула и кивнула, мол, разбирайтеся.
– Если он и вправду…
– Пусть женится, – сказала Маленка, из-под руки наставника выворачиваясь. – Опозорил сестру, пусть теперь…
– Женится, значит? – Архип Полуэктович этак бровку приподнял, удивление выражаючи. – И вы не против того, чтобы сестру родную в жены насильнику отдать?