Внучка берендеева. Летняя практика - стр. 41
Архип Полуэктович конька своего тронул да вперед выехал.
Принюхался.
– Скоро уже, – сказал он странным голосом. – И вправду, похоже, поехали туда, не знамо куда, да прибудем…
Кирей дивного коня своего по гриве потрепал да, будто прислушавшись к чему-то, сказал так:
– Вода рядом. Заклятая… И магия это древняя, не чета нашей.
– Значится, – Архип Полуэктович парасольку сложил, – куда бы ни приехали, а к месту…
Глава 5. Братовая
Елисей слушал лес.
А лес молчал.
Не бывало такого, чтобы живой лес да молчал. Всегда что-то да есть. То ли шелест листвы, в которой возился еж, то ли хруст ветки под лисьей лапой. Вздохи оленей, которые сутью своей чуяли близость волка. И это если птиц не слушать.
Птицы в лесу были всегда.
Или комары.
Егор хлопнул по шее. Нет, комары в этом лесу имелись, но легче от того не становилось. Елисей с трудом сдержал рык: лошадь под ним и так нервничала, не хватало, чтоб понесла.
– Неладно? – Ерема подъехал ближе.
Он смотрел так… виновато, что сердце в груди кольнуло.
Ссора? Не было ссоры. А все равно будто сломалось что-то важное, и как починить?
– Неладно, – согласился Елисей, разглядывая брата искоса.
Прежний он.
Только похудел. И в последние дни почти не ест. Говорит – не хочется. Переживает. Сессия ведь, экзамены… Можно подумать, его из-за несданного экзамена отчислят. А ночью стонет. Тронешь – просыпается сразу, садится с глазами раскрытыми, а в них – пустота.
Спрашиваешь, что снилось.
Ничего.
И не лжет.
– Мерзнешь? – Елисей коснулся холодной руки брата.
– Что? А… нет… не знаю. Лис… – Ерема придержал коня, позволяя Лойко себя обойти. И Емельке, который привычно держался позади. Ехал и по сторонам головой крутил.
Илья.
Телега с девушками, которые Елисею сразу не понравились. Пахло от них болотом.
Арей.
Кирей на дивном коне.
– Что? – Евстигней придержал коня, но Лис покачал головой. И Евстя понял. Тронул бока злющего жеребца, с которым никто, кроме Евсти, сладить не умел. Конь оскалился и попытался было тяпнуть кобылку Еремы, но та привычно отступила в сторону.
– Лис… ты меня простишь? – Ерема вытер пот. А ведь выглядит он совсем худо. Белый. Под глазами мешки темные. И дрожит мелко, точно в ознобе.
– За что?
– За все. – Он облизал губы. – Я дураком был, и… кажется, лучше мне сейчас… потеряться.
– Чего?
Вот уж точно терять брата Елисей не собирался. Но тот перехватил руку и заговорил быстро, захлебываясь:
– Я дураком был. Подумал… тебе было плохо. И мне плохо. Нас связали, не сказавши толком, чем это грозит. А он подошел… предложил… я взял клятву крови, что он… проведет обряд. Разделения.