Вновь: слово свидетеля - стр. 8
– Помнится, – Оскар вновь рассуждал, – после нашего с тобой разрыва ты и со всеми окончательно перестала дружить, даже работу…
– Не, – Настя перебила его рассуждениями, – это же было до тебя, когда она поссорилась с отцом, опять, и… или нет? Я, если честно, уже запуталась даже.
– Какие же вы хорошие, друзья, – саркастично ознаменовала Рода. – Как хорошо все помните. Хотя я допускаю, что путаница вызвана кое-каким незнанием… как бы это так сказать, исторических сведений моей жизни.
Настя и Оскар заинтригованно ожидали.
– Сначала я начала с тобой флиртовать, потому что… ну ты красавчик же, да еще и отца это бесило. Но потом я кое-что узнала. – Рода задумалась, потерла лицо ладонями и, собравшись с силами, сказала то, что сама еще толком не приняла до конца: – Мы с отцом редко находили общий язык. С каждым годом все трудней и трудней. Ну и оказалось вдруг, что… я не его дочь. Да, прикиньте. Это странно, но я точно помню, что мы на Опусе были, типа, ну, семьей. Мы прилетели на Кому двенадцать лет назад, и я хорошо, очень хорошо помню эти двенадцать лет. Но вот Опус… воспоминания вроде бы есть, но почему-то в единую последовательность плохо складываются. В общем, мы как-то с ним опять ругались, а он же тактичный, мудрый, не то что я… Ну правда и вскрылась. Я хотела откровения – я его получила.
Лица Насти и Оскара выражали неподдельное удивление.
– Я не знала.
– Теперь знаешь. Оба знаете. Все тогда стало вываливаться из рук.
– Из-за этого ты ушла к копателям? – Оскар говорил серьезней, наконец впервые разглядев в ней кого-то большего, чем беспечную и эгоистичную девушку.
– В основном.
– А как… кто, я имею в виду, твои настоящие…
– Андрей сказал, что они были его друзьями. Погибли, когда мне было пять лет. Вот он и взял меня, чтобы… ну, воспитать нормально. Я так про них и не узнала, потому что мы тогда поссорились, и последующие годы я… Характер взял свое. Мне казалось, лучше их и не знать. Вот такая история.
Тяжелая атмосфера настигла их внезапно, побудив к осмыслению незавидного положения. Оскар заговорил будто бы для себя, желая озвучить неприятный факт в надежде переварить его.
– Я только что понял… мы втроем одни теперь. Ни у кого из нас не осталось больше родителей. Да и друзей рядом нет. Те кто остались там вряд ли выжили. Очень непривычно это понимать, да? Я к тому, что еще пару дней назад все было отлично. Было в своих привычных рамках. Не просто это принять… что все погибли на Коме… Некоторые погибли, чтобы мы с вами выжили. Это много стоит.
Грустное заключение должно было омрачить и без того тяжелый момент, но внезапно в них пробудилась добрая благодарность друг другу.