Вновь: покойтесь с миром - стр. 16

С минуту они молчали, чуть ли не синхронно вспомнив, как нечто похожее у них было прямо перед высадкой на Целестин, когда они покинули свой дом, следуя за безумным планом Бэккера. Тогда они также сидели втроем у иллюминатора в открытый космос, ловили момент спокойствия, чтобы закрепить дружбу, кроме которой у них толком ничего не осталось, ведь в ужасе трагедии на Коме они потеряли всех.

– В прошлый раз, когда мы так сидели, – Оскар придался неестественной ему ностальгии, заразив ею и Настю с Родой, чего они от него не ожидали, – не было гравитации, а иллюминатор был не в потолке, а сбоку… Странное чувство.

– Это сейчас ты хочешь вновь напомнить про Бэккера и угрозу, которая была и будет, судя по всему, всегда? Если так, Оскарка, то я тебя ударю сейчас.

– Нет, Рода. Наоборот, я понял, что ты имела в виду. Нам повезло тогда, похоже, везет и сейчас. Ия рад разделить это везение с вами.

Еще несколько минут они молчали, слишком хорошо ощущая укоренившийся страх перед грядущим, которое уже с трудом представляется спокойным и обычным. Это ощущала даже Настя, но по-другому – у нее, в отличие от Оскара и Роды, была вера.

– Что-нибудь известно про Монолит? – Оскару все же не сиделось без дела. – Сколько эвакуировали в итоге? Как обстоит борьба с Особями? – Рода и Настя молчали в незнании. – Хорошо, тогда идем. Пора познакомиться с капитаном уже.

В этот момент, когда Оскар только встал, двери за его спиной открылись и к ним вошел мужчина. Высокий, почти под два метра, очень крепкий, но небольшой, его лицо было с легкой щетиной и жесткими черными волосами короткой длины. Общий вид был немного угрожающим еще и из-за напряженного лица с сильным подбородком, лбом и очень заметными голубыми глазами, чей взгляд будто бы всегда многозначителен. Но стоит ему заговорить, особенно в обращении к кому-то конкретному, так вместо высеченной статуи появляется очень живой и добрый человек, сразу же вызывающий доверие.

– Вижу, вы, Оскар, оклемались, – говорил он четко и учтиво. – Дамы, не могу и за вас не порадоваться. И сразу к делу, хочу предоставить вам сведения о вашем доме. Только что получил расшифровку, специально дают ее без редактуры. Желания тратить на это время не вижу ценным, да и допуска на это нет. Прошу ознакомиться с докладом.

Он положил на стол новый планшет, большего размера, где был уже открыт текст.

Здесь тихо. Космос этим и славится – так что вроде бы удивляться не должен, но ощущение тишины оказало эффект воздействия больше ожидаемого. А если прибавить этой уютной тишине возможность взирать во тьму бесконечной Вселенной без лишних условностей, то создается чуть ли не физическое ощущение, что я могу прикоснуться. Прикоснуться к чему-то… то ли близкому, то ли далекому, но живому, настоящему, великому. В момент и вовсе боюсь уткнуться рукой в некую преграду, этакую стену, разграничивающую известное и неизвестное. Может быть, в этом природа моего тяготения к Вселенной – страх ощутить границы, низвергающие мою жизнь до пыли. Отсутствие доказательства границ Вселенной является подтверждением истинной свободы. Но у этого есть обратная сторона. Бесконечность поиска чего-то, что утолит голод любопытства, может обернуться потерей самой природы этого голода, без которого велик шанс усомниться в ценности своего существования. Когда-то мне было достаточно создать семью. Потом я повторил опыт. Сейчас, здесь, мне наконец-то есть ради чего рискнуть по-настоящему. До того как была объявлена экспедиция в карантинную зону, мне казалось, что я попал в кошмар, где наличие невидимых стен столь же ужасно, сколь их отсутствие. Как будто бы я между молотом и наковальней, причем момент удара несет аналогичное его отсутствию влияние. Могу ли я, что называется, насладиться жизнью, находясь в неведении? Нет. Это сложно передать словами. Сомнения постигли меня неожиданно, подкрались незаметно, выждали момент и вцепились в мысль малую и великую. Если проще, то здесь, в пустоте солнечной системы ИМБ, я кое-как могу ощутить намеки на забытую легкость. Если бы не эта огромная планета с кучей проблем, возможно, я просто выпрыгнул бы из корабля и отдался пустоте. Возможно, в этом и есть испытание? Для этого я здесь? Чтобы преодолеть гнетущее состояние беспомощности перед известной простотой мироздания. Чувствую, что потерял всю связь с миром, и в то же время, наоборот, кажется, что связей стало так много, что невозможно уже вынести. У меня нет сил даже злиться. Бесконечная усталость, заглушить которую пусть и на время, но помогает работа. Теперь я понял свою роль, назначенную свыше.