Вновь: ошибка координат - стр. 9
Рода осознавала эгоистичную природу желания видеть в Насте ту самую подругу, чье проявление в данных условиях помогло бы доказать самой себе хоть какие-то остатки прекрасного времени и, следственно, образов более светлых, нежели мрак последних трагедий. Понимание это опережало определение, но никак не позволяло признать наличие этих желаний. Почему-то она преисполнилась стыда за это на деле невинное желание ощутить прошлое.
– Не верь Катарине. – Рода не узнала голос подруги. – Ее преданность нашему делу под вопросом. Думаю, она причастна. Ее муж уже наследил.
– Клот? Он же невинный щенок! О чем ты вообще?!
– Что ты можешь мне сказать про Осколок? – Целая претензия, нежели вопрос, прозвучала оскорблением.
– Не знала тогда, не знаю и сейчас! Настя, давай-ка, не говори так со мной! Я позвонила как подруга, как человек, который тебя знает и разделяет твое горе. Я даже скажу «пожалуйста», чтобы ты…
– Если у тебя будут новые сведения – тогда звони. Мне нужно работать. – Вновь Рода услышала совсем другого человека и не успела хоть как-то даже среагировать, как Настя перед отключением добавила пугающим тоном:
– Хочешь узнать про смерть отца – спроси Катарину.
4
Одного взгляда оказалось достаточно для шокирующего осознания скоротечности времени. Всего несколько дней назад Игорь виделся с сыном: молодой, с горячей кровью и нравом, который даже армия не смогла обуздать, что вылилось в назначение в охрану Техгруппы. Несправедливое для сына вмешательство отца в его карьеру еще больше оттолкнуло обоих друг от друга, при этом у матери не было права вмешаться, о чем уже впоследствии жалел каждый. Но порядки в семье – есть порядки. Сейчас перед ним уже не его сын – кто-то другой, отдаленно напоминающий его единственного мальчика, который встретил ужасы жизни и успел сформироваться без отцовской поддержки. Куда меньший эффект оказывало окрашенное в синяки и ссадины лицо, как после суровой драки, в отличие от одного лишь взгляда с присущей сильной энергией. Отец смотрел в глаза сына и ощутил ту оголенную боль, которую ни один родитель не захочет испытать. Одно крепкое, несвойственное Козыреву как лидеру и отцу объятие сказало больше, чем все слова мира.
Несколько минут они молча смотрели друг на друга, не просто ища слова, но и вспоминая это забытое чувство откровенности между ними. Вокруг никого не было, лишь оборудование Техгруппы в старой столовой Авроры, давно уже используемой как площадка для изучения найденных артефактов.
– Как мама? – Оскар заговорил умеренно.
– Все хорошо. Но ты ее знаешь – гордость не позволяет проявлять чувства.