Вниз по течению. Книга вторая - стр. 32
Но испугаться на этот раз так и не получилось. Образ Генерала, ждущего где-то впереди, на берегу замёрзшей Реки был намного ярче лесных теней. Натка видела его внутренним взглядом так отчётливо, словно разглядывала фотографию. Стоящий под сенью елей снегоход, и присевший на него боком Слава в своей серебристой куртке, с откинутым, несмотря на холод капюшоном, с запутавшимися в тёмных волосах снежинками. Чуть прищурившись, он смотрит вперёд, на противоположный берег, где вот-вот должна показаться фигурка в голубом комбинезоне. Показаться, приблизиться, съехать на лёд замёрзшего речного русла, где и состоится их новая встреча…
Пленённая этим образом, Натка поняла, что её путь подошёл к концу лишь когда деревья уже расступились вокруг, а лыжня свернув влево, потянулась вдоль берега. Чтобы сойти с неё в нетоптаный снег в этот раз понадобилось больше усилий – сугробы к середине зимы стали слишком глубоки. Но Натка справилась, пусть и вспотела под своим новым комбинезоном. Скатилась с обрыва, который здесь оказался довольно крутым, и, отталкиваясь палками, зашагала вперёд, пытаясь вспомнить место, где они со Славой встретились в прошлый раз. Место не вспоминалось, слишком одинаковым было всё вокруг: снег, замёрзшая поверхность Реки, ровная линия густого леса по обе её стороны… такой дорогой можно было бы идти много часов, но даже не заметить, что ты сдвинулась с места.
И пусть, конечно, не много часов, но какое-то время Натка, убаюканная теплом внутри комбинезона и предвкушением встречи с Генералом, здесь провела. Время, достаточное для того, чтобы короткий полярный день подойдя к своему концу, начал угасать. Это совпало с тем моментом, когда романтически настроенная лыжница почувствовала усталость – дало о себе знать подорванное в лабе здоровье. Она, неловко подогнув ноги вместе с лыжами, опустилась на снег, чтобы передохнуть, и только тогда заметила первые признаки наступающих сумерек.
А Слава так и не появился.
– Может, он просто не нашёл меня? Вдруг он тоже поехал сюда на лыжах, а не на снегоходе? – голос в этой глухой снежной тишине прозвучал настолько чуждо и неуместно, что Натка невольно съёжилась. Но тут же разозлившись на себя за этот испуг, вызывающе заголосила, – Эге-гей! Ау! Слава, я здесь! Йохоууууууу!
Тишина удивлённо отступила, прислушиваясь к этому притворно весёлому крику, а затем вернулась, ещё более непроницаемая. И Натка больше не нарушала её, потому что глупый вопль не только не помог ей почувствовать себя увереннее – он откровенно напугал. Но только спустя несколько минут, когда, поднявшись на ноги, она уже спешила по своим следам в обратный путь, пришло понимание того, почему это произошло. Здесь не было эха. Крик просто увяз в воздухе, как под невидимым тесным колпаком, что казалось очень странным, ведь Натка точно знала, что эхо должно быть. Оно всегда было – любой громкий звук нёсся над Рекой, ударялся о лесистые берега, и возвращался назад. Но не сегодня.