Вниз по течению. Книга первая - стр. 9
Оглушительный гудок ворвался в уши, заставив дёрнуться всем телом. Мимо, на расстоянии вытянутой руки пронеслось длинное металлическое тело, обдав Натку яростным жаром, ей даже показалось, что она услышала забористый мат водителя в салоне. И отступила торопливо, поняв, что незаметно для себя шагнула на проезжую часть.
Отступила влево. Туда и направилась, заметив впереди, в снежной круговерти скопление ярких огней, и решив, что наверняка это и есть верный путь к центру города.
Глава 2
«Ночь – это очень страшно, если свет не выключить – не уснешь, если выключить – посреди ночи можно проснуться и испугаться очень сильно – то мне что-то вместо люстры мерещилось, что она близко-близко и вообще она – какое-то животное, то казалось, что в квартире ещё кто-то есть кроме меня… То краем глаза ловишь какое-то движение… Можно оставлять телевизор включенным, но тогда тоже бывает сложно уснуть. Глюки от алкахи, оказывается, могут быть не хуже чем от наркоты»
Движение – жизнь. Ох, как мудр был тот, кто первым изрёк эту истину! А ещё он наверняка был не понаслышке знаком с похмельем. Точнее с самым началом его. Когда хмель ещё бродит в крови, но уже в катастрофически малых количествах, недостаточных для того, чтобы поддерживать самочувствие на необходимом для нормальной жизнедеятельности уровне. И вроде пока нет головной боли, не подступает тошнота, не трясутся жалко конечности, но тебе неспокойно, тебе нехорошо, тебе страшно, и ты мечешься в предчувствии грядущего ада на земле. Вот тогда и нужно двигаться. Алкоголики в таком состоянии нарезают круги по квартире, даже если совсем нет сил, всё равно ползут, держась руками за стены. Ползут они и на улицу, зачастую в надежде добыть спасительный опохмел, но зная, что даже если добыть не удастся – движение всё равно принесёт им какую-то долю облегчения. Движение – жизнь.
Вот и Натка получила пусть не облегчение, но краткое забвение, пока брела сквозь метель, автоматически двигая ногами, наклонив голову против ветра, и сунув замерзающие руки в карманы куртёшки. Шаг, шаг. шаг… Стелется под ноги тротуар, уже покрывшийся слоем снега. Снег не лежит на месте, он перемещается, летит позёмкой, сквозь него проступает тёмный асфальт, образует движущиеся узоры. Если смотреть на них сквозь прикрытые ресницы, то можно различить смутные очертания знакомых и незнакомых лиц. Лица двигают бровями, открывают рты, словно хотят сказать что-то, игриво подмигивают…
Натка резко остановилась, вдруг поняв, что это уже не просто игра снега, ветра, и её воображения, что это уже почти сон наяву, а точнее – полубред, рождённый отравленным мозгом. Не галлюцинации – предвестники белой горячки, ещё нет, для этого рано, но уже и не совсем реальность. Она зажмурила глаза, постояла, покачиваясь, давая себе время на окончательное пробуждение, и медленно подняла голову.