Внеклассное чтение про Черного лорда - стр. 21
Темные преподаватели академии тоже пользовались немалой популярностью среди учениц, а лорд Кетим по числу побед превосходил всех, включая ректора. Порой Маркал не понимал, как Ульрису вообще достает сил и, главное, желания – ведь девушки, конечно, молодые и симпатичные, но не так, чтобы все на одно лицо. Не мог же темный до такой степени быть всеядным? Но оказывалось – может. Ульрису буквально было все равно, с кем спать – лишь бы молодая, и, что немаловажно, именно девушка.
Маркал же не понимал его неразборчивости – у него самого имелись вполне четкие пристрастия. Он предпочитал светловолосых фей, выбирал, как правило, довольно высоких, чтобы девушка в пупок ему не дышала, и определенного склада личности – с истеричными дурами связываться не любил. Кетим научил его справляться и с такими, но смысла возиться с идиотками не просматривалось – умненьких хватало.
Тот момент, когда наставало время приходить в себя, он смягчал для каждой партнерши, как мог, и предпочитал, чтобы ему тоже не пытались в эту секунду выцарапать глаза – лорд Кетим советовал смотреть на это с юмором и коллекционировать яркие реакции, но что-то внутри Маркала каждый раз мешало забавляться в такие секунды. Что-то царапало его внутри, и довольно болезненно, так что этого хотелось избегать.
Женеве до отрезвления оставался максимум час. Она шла за ним в спальню, как загипнотизированная, молча и без малейших сомнений, хотя общались они всего ничего. Час накануне и еще полчаса – с утра, перед тем, как Маркал нежно взял ее за руку и позвал к себе, глядя в глаза таким душевным взглядом, как будто сидел с женой на серебряной свадьбе, вспоминая лучшие моменты счастливо прожитой жизни.
На женщин ему никогда не хотелось тратить ни одной лишней минуты – если девушка соблазнялась за полтора часа, ровно столько он на это и выделял. А иногда и минут за тридцать управлялся. То, чему он научился за три года, так изменило его, что походило на колдовство, с той лишь разницей, что колдовство так быстро не освоишь. Искусство запудривания мозгов оказалось гораздо более доступным – правда, поработать пришлось немало.
А в последнее время то здесь, то там он с удивлением отмечал в себе какую-то непреходящую усталость – не физическую, а ту, которая приходит от однообразия и долгого отсутствия настоящих вызовов. Вот и теперь он расслышал усталую интонацию в тоне своего же собственного голоса, которым сказал: «Иди сюда» девушке, едва закрыв за ней дверь спальни.
И то, что между ними произошло дальше, определенно не было хорошо. Он занимался с ней любовью едва ли не через силу, и под конец она очнулась, почувствовала. В обиженном взгляде студентки, когда она одевалась, дрожали слезы. Умом она еще не осознала, что случилось, но всем телом уже поняла его безразличие и смертельно оскорбилась. К тому же ей, кажется, тоже не было приятно – у Маркала не хватило на этот раз желания и сил позаботиться о ней, а сама она о себе позаботиться не умела.