Вне отбора: алые небеса - стр. 12
Его высочество Крейн Алварес ит’д Регард
Я напряженно всматривался в горизонт, будто в алых всполохах можно рассмотреть лицо суженой. Из-за моей нерасторопности ей придется учиться слишком быстро, а мне – работать за двоих.
Из повозок одна за другой высыпали трепетные лани, дрожащие осинки и нежные розы, взлелеянные родительской любовью и тщательно оберегаемые от угроз и потрясений. Сможет ли одна из них удержать барьер?
- Леди Маттенсайри, - голос Галарда вывел из раздумий.
Из повозки, с позволения сказать, выкатывалась дама весьма почтенного возраста.
Галард кашлянул и ответил на незаданный вопрос:
- Ей пятьдесят шесть, невинна. Этот момент особо оговорили с родителями, гхм, девицы.
- Это нормально? – рефлекторно дернулся вперед, когда леди запуталась в юбках и едва не упала. Ей на выручку подоспела генерал Амфросия, ловко перехватив невесту за округлые бока.
- Вы же понимаете, в наших условиях приходится смотреть не на возраст и внешность, - оправдался Галард, посмеиваясь.
- Понимаю, все понимаю, - вздохнул, снова всматриваясь в горизонт. Алые всполохи в небе давали надежду, что где-то среди этих леди та самая, истинная, настоящая. Только бы не ошибиться, как прапрадед. – Понимаю, - повторил и снова посмотрел на леди Маттенсайри. - Но невинная девица в пятьдесят шесть… Это ведь ненормально.
- Отец уверяет, что она хранила свой ароматный цветок невинности для вас, милорд.
- Ароматный цветок? Галард!
Нехорошо смеяться над леди, но я не сдержался.
- Цитирую со слов ее матери.
- Как отец? – решил сменить тему.
- Держится, - скупо ответил друг, но и без слов все ясно.
- Матушка?
- Все еще злится, что ты тянул с женитьбой, - Галард заговорил как друг. - Она с лейнами постарается удержать купол, если король умрет, но ты же понимаешь...
- Да все я понимаю.
Двери распахнулись, и в комнату, наконец, вошла скименея. Она спешно прибыла порталом из храма Пресветлой, как только в небе появилось первое знамение.
- Матушка Алофея, - я припал к сухим ладоням женщины, чье лицо скрывал белоснежный капюшон, испещренный древними письменами, тайна которых ведома лишь первожрицам богини.
Осенив меня знамением, скименея спрятала ладони в рукавах балахона и нараспев произнесла:
- Первое знамение, сын мой. Разверзнутся небеса, прольют алую кровь невинности на земное полотно. Она здесь, она скоро прибудет.
- Как мне узнать ее?
Из-под капюшона раздался сухой смех скименеи.
- Сердцем, сын мой. Не головой, - женщина коснулась длинным худым пальцем своей груди и повторила: – сердцем. Ничем особым она не выделяется. Может быть сильна, как твой отец в юности, или слаба, как твоя мать до замужества. Это дело пятое. Только пламенная вера, горящий взор, самоотверженность и чистота сердца выделят ее из других.