Вне игры - стр. 17
Остаток вечера проходит как в тумане. По рассадке банкета, которую я сама контролировала, мы с отцом должны сидеть с семьей Любимовых и моим дядей. Последний, к слову, уже изрядно пьян, а ведь еще даже не подавали горячее…
— Извини, Миш, еще одна случайность, — непринужденно сообщает Никита, меняя карточки на нашем столе так, что я оказываюсь сидеть рядом с ним.
— Я делала рассадку до того как… Как мы с тобой… — я смущенно улыбаюсь, ощущая, как от нелепости происходящего вспыхивают пламенем мои щеки.
— Присаживайтесь уже, — грохочет отец.
Я сознательно избегаю его взгляда, но явственно ощущаю его тяжесть на себе.
— Вот так сюрприз, — не без удовольствия замечает Элла Владимировна Любимова, наблюдая, как младший сын галантно отодвигает для меня стул. — Может быть, теперь Никита чаще будет приезжать в Россию.
— Или Рита переедет в Штаты, — беспечно отвечает Никита.
Бокал отца с глухим стуком опускается на стол. Я едва не подпрыгиваю, вовремя напоминая себе, какие нынче ставки, и бросаю в сторону Любимова негодующий взгляд. Совсем с ума сошел?
— Ничего такого мы не обсуждали, — с удовлетворением отмечаю, что мой голос звучит ровно и спокойно. — Никита просто шутит.
— Шутки в адрес моей дочери я воспринимаю болезненно, — отец даже не пытается скрыть своего раздражения.
— Прошу прощения, Юрий Борисович, — Никита прямо встречает взгляд отца, а его голос, несмотря на непринужденную улыбку, звучит поразительно серьезно. — Шутить не буду, но возможности такой не исключаю. В конце концов, настоящим чувствам расстояния не помеха, правда?
Господи, да он точно сошел с ума!
— Никита, не подашь мне салат? — прошу резко, только чтобы он прекратил болтать.
— Конечно, птичка.
Напряжение за столом ощущается почти физически. Отец выглядит так, словно проглотил кол. Михаил хмуро изучает содержимое своей тарелки. Сергей Любимов с женой переглядываются. Я ерзаю на стуле. Кажется, два единственных человека за столом, которым все нипочем — это Никита, спокойно уплетающий стейк из лосося, и мой дядя Петр.
— У меня есть тост, — говорит дядя, поднимая бокал. — За семью! Скоро она станет еще больше.
Если до этого мне казалось, что вечер превращается в кошмар, то сейчас у него все шансы перейти в категорию трагикомедий.
— За семью! — Никита как ни в чем ни бывало поддерживает тост и, пригубив вино, накрывает своей ладонью мою руку. — Если ты не голодна, пойдем еще потанцуем, Рит?
Меня сложно назвать поклонницей танцев, но облегчение, которое я испытываю от перспективы убраться из-за стола, не идет ни в какое сравнение с моим нежеланием вновь оказаться в объятиях Никиты.