Вначале я умер… - стр. 73

Мы втроем взорвались взрывом хохота – Добряк со свойственной ему непринужденностью поставил жирную точку в нашем приговоре «осчастливленному» обществу.

22 декабря самая длинная ночь в году, и соответственно самый короткий световой день – на нашей широте 7 часов и 4 минуты. День зимнего солнцестояния, принес Набережным Челнам потепление до -21С. По сравнению со вчерашними -29С, стало заметно теплее и это меня немного радовало. Зато не радовала многослойная одежда на мне: подштанники, толстые вельветовые брюки, водолазка, фланелевая рубашка, свитер, аляска, шарф, шапка и теплые перчатки, распиравшие карманы аляски. Хотелось сбросить с себя все это, хотелось лета. В очередной раз позавидовав жителям тропических стран, которые круглый год одеты в футболку, шорты и сланцы на босу ногу, я устало посмотрел в сторону шеренги касс.

Я сидел на скамейке в зоне кафе и ресторанов быстрого питания гипермаркета «Эссен», что на проспекте Яшьлек, ожидая пока жена со второго захода купит забытые подарки, и адски потел. В выходные дни магазин ожидаемо был забит раздраженными покупателями. Если задаться целью найти эпицентр мировой человеческой раздражительности, то достаточно просто зайти в любой гипермаркет Набережных Челнов накануне Нового года. Из-за предновогодней суеты раздражительность в обществе достигает апогея: пробки на заснеженных дорогах; нехватка мест на парковках; толчея в магазинах, на фоне резко обострившейся необходимости купить подарки всем родным и близким и никого при этом не забыть. Моя жена забыла. Расплатившись, мы уже отошли от кассы с полной тележкой, как вдруг она вспомнила, что забыла купить подарки подруге Вере и нашему сыну, и отправилась на второй заход. А я остался охранять тележку, пристроившись на скамейке у входа в кофейню. Жены не было уже двадцать минут, но это не удивительно. Я сам не любил выбирать подарки и понимал, что это сложное дело, особенно если нужно выбрать подарок 18-летнему ребенку и близкой подруге.

Мне на тот момент оставалось жить 45 лет, а сыну 18 с небольшим. На последнем курсе института он перевелся в Набережные Челны и переехал жить к нам. И сразу начал кампанию за независимость – пытался отстоять право курить и пить алкоголь. Но я с порога дал ему понять, что по достижении 18-летнего возраста для него в полном соответствии с законом все это будет под запретом, да и сейчас уже нежелательно.

Еще его стали заметно раздражать наши с женой внимание и забота, он стал очень нервным. Конечно его можно было понять – наступал конец его самостоятельной жизни, пришла пора становиться зависимым от родителей подростком. И естественно ему тяжело было с этим смириться, да и притирка характеров с родителями тоже была делом непростым. Я нередко представлял себя в его возрасте и мне думалось, что я буду вести себя умнее и иногда у меня вырывалось пресловутое «да, я в твои годы знаешь как буду жить?». В итоге наши отношения представляли собой гремучую смесь, способную взорваться от малейшей искры. И только жене как-то удавалось снижать градус напряжения. И этот новогодний подарок, как мне кажется, она рассматривала именно как очередную возможность улучшить обстановку в семье. Поэтому я собственно говоря и не ворчал, а терпеливо сидел и ждал.