Вместе вопреки - стр. 11
Крейтор Тимур. В графе отец прочерк. Неужто папа позволил ей родить вне брака? Тот Михаил Крейтор, которого я знал, заставил бы любого мужчину жениться на дочери, лишь бы избежать ненужных слухов.
А потом я смотрю на дату рождения и чувствую как внутри все сжимается и в голове включается калькулятор. Я люблю цифры. Цифры любят меня. Но сейчас почему-то они разбегаются, словно тараканы от внезапно включившегося света. Девять месяцев. Сколько это недель?
Щелкаю по заснувшему монитору и ввожу свой самый странный поисковый запрос: как рассчитать дату зачатия?
Следующие несколько минут я открываю для себя много новых слов: пдр, акушерский, эмбриональный срок и наконец, жму на ссылку с калькулятором, который любезно предлагает рассчитать день зачатия по дате родов.
И несмотря на то, что красные буквы на экране навязчиво предупреждают о том, что данные могут быть неточными и отличаться от реальных, я сейчас чувствую каждый гулкий удар своего сердца.
Меня вряд ли можно назвать сентиментальным и уж тем более я не веду учет того когда и с кем спал. Но то время я помню прекрасно. И рад бы выкорчевать эти воспоминания из собственной памяти, да не могу. Мы расстались почти за год до этого и после такого перерыва… в общем, та ночь навсегда останется в моей памяти. Расчеты на сайте показывают дату зачатия на три дня позже той ночи, но… что они там говорили про неточность?
Как же так?. Я был уверен, что Алиса пила таблетки. Когда мы встречались точно пила, а потом я и не спрашивал. Не до этого было. Неужели у меня есть сын?
Отец… я пытаюсь распробовать это слово на языке, но даже вслух произнести не могу. Мой папаша был последним подонком и себя я в этой роли представляю смутно. Но кожу ладоней, тем не менее, начинает покалывать от какого-то странно предвкушения. У меня есть сын?
Как, вообще, так получилось? Почему промолчала?
Память тут же услужливо подсовывает наш последний разговор шесть лет назад. Помню ее слезы, даже отчаяние. Я тогда все списал… просто на свое поведение. Признаю, я вел себя с ней как кретин. Еще и считал себя благородным, мать его, рыцарем за то что нашел в себе силы ее отпустить, хоть и жестоко!
А сейчас вдруг понимаю, что была другая причина. Она пришла, чтобы рассказать мне о беременности. Моим ребенком. А я даже слушать ее не стал.
Вопросов гораздо больше, чем ответов, а так как у меня нет ни хрустального шара, ни желания на нем гадать, то я бросаю очередной взгляд на листок, вбивая в память адрес и встаю из-за стола полный решимости навестить единственного человека, который знает правду.