Вместе с тобой - стр. 1

За несколько месяцев до

Джаред расслабленно сидел на диване, смотря наитупейшую комедию, на каждый издаваемый им смешок, мой глаз нервно дёргался, пока я кромсала огурец. Как только он начал барабанить пальцами по подлокотнику, я и вовсе заскрипела зубами. Моя рука всё громче и громче отбивала ножом по разделочной доске, в итоге от аккуратно порезанных четвертинок, получились кривые брёвна, что привело в бешенство.

– Джаред! – рявкаю я.

– Что?

Из-за того, что за год из атомной бомбы, он превратился в спокойного и рассудительного Джареда, я хотела рвать и метать. Я же метнулась в противоположную сторону, будто мы поменялись ролями. За несколько месяцев я начала моментально вспыхивать на пустом месте, Джаред лишь пожимал плечами и опять же спокойно просил меня успокоиться, на что получал тысячи ножей из моих глаз. Списывая всё на бытовуху, в которой мы повязли, я считала белых овечек в своей голове, чтобы не взболтнуть лишнего, когда дело доходило до скандала, устроенного мной. Столько, сколько вытерпел Джаред за эти несколько месяцев, я не пожелаю никому, иногда мне казалось, что в один прекрасный момент он просто соберёт свои вещи или мои, чтобы завершить эти отношения, но он боролся. Его терпению и выдержке мог позавидовать любой мужчина. Я никогда не была капризным ребёнком, но сейчас ощущала себя именно такой. Обидные слова вылетали изо рта до того, как я могла подумать об их значении, а после сказанного, я жалела и просила прощение. Но всё повторялось по кругу.

Возможно, что мы просто притёрлись друг к другу, и мне хотелось того, что было между нами изначально. То ли нас покинула страсть, то ли мы переживаем какой-то глупый кризис спустя год прекрасной совместной жизни. Точней, я его переживаю, потому что он пропускает это мимо ушей. Брехня – именно так всегда говорит Джаред, когда я завожу разговор на подобную тему. Ещё у него в запасе припасено что-то типа: чушь собачья, хрень и тебе просто скучно.

Иногда мне казалось, что я действительно придумываю себе лишние проблемы. Ни с того ни с сего, я начала заводиться с полуоборота, пару раз даже успела грубо ответить папе, который был обескуражен, потому что такое я позволила себе впервые. Мне стыдно и обидно за саму себя, потому что именно я начала превращать нашу жизнь в ад, но во мне будто бурлили гормоны, как у подростка лет пятнадцати. В кого я превратилась?

– Ну? – интересуется Джаред, смотря на меня с ожиданием.

– Ты капаешь мне на нервы! – цежу сквозь плотно сжатые зубы, откинув нож.

– Да что с тобой?

– Со мной всё в порядке.

– Это какая-то хрень, Лизи! – рычит он полюбившееся за несколько месяцев слово, бросив пульт в сторону, Джаред поднимается с дивана: – Сколько можно? Я нахрен уже дышать боюсь в твою сторону!

– Так не дыши! – огрызаюсь в ответ.

– Твою мать, как это надоело!

Пнув диван, Джаред направляется к входной двери.

– Куда ты? – спрашиваю я, наблюдая, как спешно он натягивает кроссовки.

– Да срать мне, куда, лишь бы не слушать всё дерьмо, которое опять норовит из тебя вылезти!

Дверь хлопает, а я вздрагиваю, как от полученной пощёчины.

Швырнув в сторону разделочную доску, с которой разлетаются ломтики огурца, я пробегаюсь в спальню и падаю на кровать со слезами. Не понимаю, что со мной происходит, кажется, что мне нужен психолог, чтобы выговориться или груша, чтобы выбить скопившиеся эмоции, потому что в последнее время моей грушей стал Джаред. За несколько месяцев мы успели пережить сотни скандалов, и я до ужаса боюсь ещё один, который может стать завершающим.

Взяв телефон в руки, я набираю номер Алекс. Именно ей в последнее время удаётся спустить меня с небес на землю, она в буквальном смысле стала моей дозой успокоительного, даже несмотря на то, что просто говорит: «Выдохни и успокойся». Кстати, подсчёт овечек была её идея, и она помогает.

– Дай угадаю, ты опять раздула из мухи слона? – первое, что спрашивает она. – Что на этот раз?

– Ничего, – выдавливаю чистосердечное признание. – В том то и дело, что ничего, Алекс. Я не понимаю, что со мной, но меня просто раздражала комедия, которую он смотрел.