Вместе (не) навсегда - стр. 11

Мы стоим так близко друг другу, что мои волосы касаются его плеча. Он аккуратно проводит рукой по белой пряди и заправляет ее за ухо. Точнее пытается. Непослушные локоны тут же спружинивают обратно.

Смущаясь, я отступаю, пытаясь вытравить из легких исходящий от него запах сигарет. Как вообще можно курить эти вонючие палки? Ладно, на здоровье ему наплевать, но запах… бр!

– Отдай блокнот, – повторяю я свою просьбу и даже добавляю вежливое: – Пожалуйста.

– Что, боишься, что я узнаю твои грязные секретики? – интересуется он. – Признавайся, ты написала что-то обо мне?

Он с самодовольной улыбкой открывает блокнот и я с удовлетворением наблюдаю как вытягивается его лицо. Вместо сопливых признаний дневнику, на которые он, вероятно, рассчитывал, его ждут столбики цифр, адреса, цены и много других непонятных записей.

– План по захвату мира? – спрашивает Марат вздернув черную бровь вверх.

– Не твое дело, – я наконец вырываю блокнот из его рук и убираю его в ящик стола.

Затем я делаю то, чего сама от себя не ожидала: скидываю халат, залезаю под одеяло и водрузив на глаза маску для сна, заявляю:

– Уже поздно и мне пора спать. Иди домой, Марат.

Я надеюсь, что так Скалаев поймет, что я не заинтересована в дальнейшем общении и снова воспользуется окном. Но вместо удаляющихся шагов, я слышу, что он приближается и в следующее мгновение матрас рядом со мной прогибается под его весом и Марат тихо отвечает:

– У меня нет дома, Алиса.

– Что значит у тебя нет дома? – я срываю маску с лица и сажусь на кровати. – Поссорился с родителями?

Я старалась не верить слухам, но дружить с Аленой и быть не в курсе всех местных сплетен было нереально. Так что о криминальной деятельности его отца была наслышана. Помню как она шепотом рассказывала мне, что Константин Скалаев чуть ли не наркобарон.

– Отвечу если расскажешь мне что в том блокноте. Что значат все эти цифры?

Я вздыхаю, пожалев что успела выключить свет и теперь не могу видеть его лицо. Бьюсь об заклад, что даже сейчас на нем красуется самодовольная улыбка. Он не в том положении, чтобы торговаться, но тем не менее, ставит условия.

– Хорошо. Но сначала ты, – упрямо заявляю.

– Отец уже несколько месяцев под следствием. Имущество арестовано, – его голос звучит при этом обыденно, даже отстраненно, будто эта информация не касается его напрямую.

– И где ты живешь все это время?

– Сегодня здесь, – усмехнулся он. – Вообще-то, я планировал переночевать у Сени Кисилева, но там было слишком шумно. И не было тебя.

А вот теперь я уже радуюсь, что успела выключить свет, потому что отчетливо ощущаю жар на своих щеках. Я скорее чувствую, чем вижу, что он перекатывается на кровати и теперь ощущаю его взгляд на себе. Что он там пытается разглядеть, интересно?