Влюбляться нам нельзя - стр. 18
Предательство и вероломство потрясают до глубины души. Я не могу такое ни понять, ни принять, едва держусь, чтобы не затеять в классе скандал.
— Две недели, — Ритка виновато косится карим глазом.
Она подкладывает мне конфету, браслет на запястье стреляет лучиком.
— Сколько? — срывается с губ вопрос, не отвожу взгляда от дракончика.
— Две недели, — шепчет Ритка.
— Убери!
Швыряю ей карамельку обратно.
— Поль, Поль! Он сам пристал. Я не хотела, думала, вы уже все…
— А от меня, значит, скрыла?
— Нет, что ты! — в глазах Ритки плещется паника. — Так получилось. Я Влада люблю, ты же знаешь.
— Из зависти, значит?
— Поль, зачем ты так. Влад просил не говорить…
Я злюсь, очень злюсь. Злюсь на себя, на подругу, на любимого, который совершенно невозмутим. Он сейчас болтает о футбольном матче с Юркой Оганесяном, вяло перебрехивается с Настей, потешается над маленьким Гайдиным, словом, ведет себя как обычно, словно ничего не случилось. Или настолько уверен, что я не стану устраивать разборки?
А я…
Огонь, сжигающий изнутри, рвется наружу, едва сдерживаюсь, чтобы не вцепиться Ритке в волосы. И плевать на всех!
— А браслет его подарок?
Почему-то сейчас это важно.
— Ну…
— Значит, его! — я подхватываю пальцем цепочку и резко дергаю на себя. Ритка взвизгивает, вскакивает. Браслет остается у меня, швыряю его на стол. — Мерзость какая!
— Спятила! — визжит Ритка, на ее запястье появляется красная полоска.
Я хватаю тетради и сумку и бросаюсь к последнему столу, где сидит компания во главе с Владом. Видимо, у меня такое лицо, что парни вскакивают и мгновенно исчезают, остается лишь Юрка Оганесян как хозяин стола.
— Подвинься!
Он шарахается от меня.
— Поль, что это сейчас было?
— Не… твое… собачье… дело… Усек, чел?
Придвигаюсь к нему вплотную и смотрю прямо в глаза. Юрка дергает стул к краю стола.
— Понял. Не вопрос. Не мое, так не мое.
Остаток дня пролетает как в тумане. На уроках ничего не вижу и не слышу. Сижу, плотно сжав губы, и смотрю в одну точку. Одноклассники обходят меня стороной, лишь поглядывают, девчонки шушукаются. Влад косится, но не лезет. Хорошо, что Макаров не понял, что случилось, иначе даже представить страшно, чего может наговорить злым языком.
Даже не замечаю, что после обществознания Оганесян исчезает. Теперь я сижу одна, ловлю жалостливые взгляды и хочется вскочить и крикнуть во все горло:
— Да пошли вы все…
Последний урок — математика. Приходится вернуться на свое место, чтобы не нарваться на вопросы от Пифы.
— Поль, ну прости! — канючит Ритка. — Я же не знала…
— Отвали!
— Поль, ты сама виновата, скрыла, что вы продолжаете встречаться.