Влюбленный бес. История первого русского плагиата - стр. 8
Павел встрепенулся.
Слова Варфоломея увлекли нашего юношу, надо же, его желает видеть сама графиня, о нем говорили, его ждут, наконец, прав Варфоломей, прав, никогда прежде не бывал он в большом свете.
Что ж, послезавтра, в условленный вечер Павла увидели в гостиной графини.
Дом ее стоял чуть на отшибе от Невского, не в очень шумной улице и снаружи не представлял ничего замечательного; но внутри – богатое убранство, яркое освещение, сонмы слуг. Варфоломей заранее уведомил Павла, что на первый взгляд иное, может быть, ему покажется странным: графиня недавно лишь воротилась из дальних краев, где она овдовела, живет на тамошний лад и принимает к себе общество небольшое, но лучшее в Петербурге.
И точно, странности были.
Они застали несколько старомодных немолодых господ, которые отличались очень высокими париками, турецкими шароварами необъятной ширины, и не снимали весь вечер перчаток. Это пышное варварство никак не рифмовалось с модами того среднего круга, которое было известно нашему петербургскому юноше, но Павел уже заранее постановил не удивляться.
Да и когда ему было заметить сии недостойные мелочи?
Его вниманием совершенно овладела хозяйка графиня Настасья.
Вообразите себе женщину знатную, в пышном цвете молодой зрелости, одаренную всеми телесными прелестями, какими природа и искусство чаровать могут украсить женский пол на погибель сильного пола. Прибавьте еще и то, что она вот-вот потеряла путы супружества. Только молодая вдова в обращенье с мужчинами может являть смелую двусмысленность искусительницы, которая больше всего пленяет неопытных. Мог ли наш переменчивый Павел сохранить в своем сердце целомудренный образ пастушки из сельского огорода? Он мигом забыл свою Веру.
Страсти соблазна запылали огнем; гость употребил весь юный пыл, чтобы снискать благоволение красавицы и явился с визитом на следующий вечер, потом снова и снова, потому как заметил, что графиня вовсе не равнодушна к его стараниям.
Какое открытие для горячего юноши, какой ветер для пламени! Павел не чуял земли под собой, он уже мечтал о тайном свидании, соблазнял свое воображение… но внезапная неприятность вдруг разрушила все отважные воздушные замки.
Случилось так, что в тот вечер он заметил, что красавица, отойдя от гостей в сторонку, говорит тихо с одним франтом, который дерзко щеголял в том избранном обществе самым непомерным образом, между тем как имел уродливый недостаток, за который Павел прозвал про себя щеголя «козлоногий».
«Да какое ей дело быть с этим уродом?»
Любопытство, ревность, обида заставили его шагнуть ближе к шептунам, еще ближе и надо же! Павлу послышалось, что франт вертит на языке его имя, шутит над его дурным французским выговором, а графиня изволит поддерживать издевки модника над деревенщиной, одобрительными усмешками. Кровь юноши закипела. Наш Павел взбесился, хотел тут же броситься на форсуна, наказать насмешника кулаками, но удержался при мысли, что публичная драка с уродом подвергнет его новому посмеянию. Не откланявшись, взбешенный Павел тотчас оставил гостиную, вышел из подъезда, и поклялся ввек не видеть графиню.