Властелин Пыли - стр. 21
– Фофанькин-обезьянькин! – задразнилась она. – Не поймаешь, не поймаешь!
– Тигруша, давай убежим! – попытался утихомирить свою подружку Афоня.
Но Тигруша не собиралась убегать. Она прыгала вокруг Фофанькина и дразнилась:
– Фофанькин-тараканькин! Фофанькин-обезьянькин! Поймай меня!
Услышав, что она умеет разговаривать, Фофанькин ошарашенно опустился на четвереньки и задумчиво почесал ногой затылок.
Афоня мелко-мелко задрожал и прикинулся кактусом. Отличить Афоню от кактуса могла только его родная мама, но никак не Фофанькин, который не приходился Афоне даже дальним родственником.
– Триста тридцать три тысячи восемьсот двадцать восемь! – ни с того ни с сего воскликнул Фофанькин. Это означало у него крайнюю степень изумления. Фофанькин осторожно дотронулся до уха Афони, чтобы окончательно выяснить, что это. Уши у Афони были колючие, и Фофанькин уколол палец.
– Ы-ы! – Фофанькин пришёл в бешенство и зарычал. Тут Тигруше стало не до шуток. Разъярённый питекантроп с огромными мышцами и вдобавок ловкий, как обезьяна, кого угодно мог привести в ужас. Афоня прыгал, как резиновый мячик, ускользая от Фофанькина. А Тигруша, бегавшая не так быстро, как Афоня, забралась на высоченный старый тополь, надеясь, что тут-то Фофанькину её не достать. Но питекантроп лазал по деревьям ничуть не хуже Тигруши. Цепляясь за ветки руками и ногами, он полез следом.
– Осторожно, Тигруша! – крикнул Афоня. – Спускайся!
Но Тигруша не могла спуститься, за ней карабкался питекантроп, бубня себе под нос: «Животные должны сидеть в клетках. Соблюдайте правила пользования зоопарком».
Чем выше, тем тоньше становились ветки. Тигруша боялась смотреть вниз, чтобы не сорваться. Верхушка тополя раскачивалась от ветра, а под ней раскинулся казавшийся совсем крошечным зоопарк. Тигруша слышала пыхтение Фофанькина. Она забиралась всё выше и выше, пока ветки не стали совсем тонкими и не грозили обломиться.
Фофанькин выбросил мохнатую лапу и схватил царапающуюся Тигрушу за шкирку. «Животные должны сидеть в кле…» – начал было он, но тут ветка хрустнула и обломилась.
– А-а-а-ах! – Тигруша и питекантроп полетели вниз.
У Наташи и Афони, наблюдавших за ними с земли, перехватило дыхание. Афоня закрыл глаза, чтобы не видеть, как они разобьются.
Падая, Фофанькин потерял ботинок и, ловко ухватившись пальцами ноги за ветку, повис головой вниз, не выпуская Тигрушу.
– Двести семь тысяч сто семь! – радостно пробормотал Фофанькин и улыбнулся. Улыбка у Фофанькина была довольно милой. Она даже напоминала бы человеческую, если бы не огромные зубы.