Властелин ночи - стр. 19
– В декабре я подумала, что уже видела самое худшее в своей жизни. После февральский событий я окончательно уверилась в этом. Но сейчас… – Она вздохнула. – Помоги, Господи, этому человеку, потому что я уже ничем помочь не могу.
Де Квинси старался отогнать от себя медный запах крови.
– Надеюсь, ты не станешь утверждать, что это убийство тоже было изящным искусством? – поинтересовалась Эмили.
– Пусть судит Аристотель, а не я. Страх и сострадание – вот что требовал от искусства великий философ.
Де Квинси помог дочери подняться.
– То, что сделали с этим человеком, безусловно, вызывает ужас. – Он повернул Эмили так, чтобы она не видела труп. – Но как насчет сострадания?
– Отец, я догадываюсь, что ты сейчас делаешь.
– Просто пытаюсь создать в твоей голове реальность более возвышенную, чем та, что лежит у тебя за спиной.
– Спасибо.
– Этот человек, запертый, словно в клетке, в несущемся, словно пуля, поезде, чувствовал свою беспомощность, как и все мы, путешествуя подобным образом, и вот гнусное воображение подтолкнуло убийцу к преступлению в запертом купе. Не начнет ли в скором времени весь мир двигаться с такой скоростью, что в нем не останется места, где мы не будем ощущать страха? Да, мне жаль этого человека, – тихим голосом произнес Де Квинси. – Мне жаль всех нас.
Они обернулись к далекому входу в тоннель. Пробивающийся оттуда лунный свет создавал разительный контраст с густой темнотой вокруг.
– Ты вздрогнул, отец. Тебе холодно?
– Ты тоже вздрогнула, – ответил он дочери.
– Но мы не можем уйти отсюда, – сказала Эмили, и тоннель ответил ей гулким эхом. – До тех пор, пока станционные служащие не придут сюда и не найдут труп точно так же, как нашли его мы. Шон наверняка захочет, чтобы все оставалось нетронутым до его прихода.
– Ты видишь огни станции?
– Нет, отец, они слишком далеко.
– Может быть, ты видишь силуэты спешащих к нам людей?
– Нет, их я тоже не вижу, – ответила Эмили. – Как ты думаешь, что их задержало?
– А вот я что-то вижу. Возможно, это только мое воображение, затуманенное лауданумом.
– О чем ты, отец?
Де Квинси протянул вперед руку с фонарем. На уровне его колен в темноте сверкнули отраженным светом несколько пар глаз.
Эмили отшатнулась. В ответ кто-то зарычал.
– Собаки, – определила девушка.
Глаза пододвинулись ближе – три пары, четыре, пять.
– Должно быть, их привлек запах крови, – решил Де Квинси. – Они хотят съесть труп!
Зарычала еще одна собака.
– Возможно, они и нас захотят съесть! – Эмили замахала руками и крикнула: – Пошли прочь!
Глаза ненадолго исчезли.
– Вот и правильно! – продолжала кричать девушка, решив, что собаки повернулись и убежали прочь. – Оставьте нас в покое!