Власть Зверобога - стр. 31

– Страдание мира одно на всех. Чем больше мук испытает враг, тем меньше их достанется друзьям.

– Ты рассуждаешь, как Жабий жрец, который сказал, чем больше боли ты испытаешь на земле, тем больше радости получишь наверху.

Мать рассмеялась:

– Чем я хуже Старшего жреца? С тех пор, как меня твой отец привез в Солнечную долину, Жабий жрец навсегда потерял власть.

Женщинам не спалось. Они подошли к нам, вздыхая. Хотелось поговорить.

– Со стороны Шоколадных Холмов доносятся жуткие женские крики. Волосы встают дыбом.

– Страшно в деревне без мужчин.

– Шоколадных Холмов давно нет. Омельгоны спалили их еще в прошлом году. С тех пор там никто не живет, – сказала мать.

– Говорят, ленивцы в брачную пору плачут, как женщины, – сказала Серая Сойка.

– Все равно страшно.

– Может, это не ленивцы? Они никогда раньше не плакали.

– Где застряли наши проклятые мужчины? Почему не возвращаются?

– Наверно им весело в городе Уснувшей Совести.

– А так ли уж они нужны? – сказала мать. – Дети сыты и спать уложены. Пойдемте, подруги, полакомимся настоящим шокко-колло!

Дивный запах шоколадных зерен закружил голову.

Мама с Серой Сойкой суетилась возле очага.

– Развлечемся, подруги! Несите припасы. И побольше шоколадных бобов. Гулять, так гулять! – в ее руках блеснула заветная чаша из горного хрусталя. – Мужчины сегодня дружат с мертвыми. А мы, живые, подумаем о живых. Воины тешат самолюбие на ринге. Повеселимся и мы у плиты!

Шокко-колло!

Мать умела готовить божественный напиток.

Это был не тот, что варили из какао-бобов над каждым деревенским очагом. Обычно в растертые ручным жерновом зерна добавляли сироп агавы или меда, смешивали с толчеными плодами хлебного дерева, – и получались сладкие шоколадные лепешки. Объеденье!

Но огонь очага убивал душу божественного дара.

Мать никогда не молола орехи, а долго растирала их пестиком, постепенно добавляя в кашицу подвяленные почки зибба-у-гаппи. И никогда никакого сиропа или молока пчел.

Шокко-колло без огня всегда казался горячим из-за приспущенного под танец пестика сока свежесобранного чили.

Постепенно горечь перца и аромат какао соединялись со щепоткой таинственных благовоний и превращали шоколад в напиток богов. Оставалось только процедить тягучие ниточки сквозь перепончатое крылышко летучей мыши.

Я любила наблюдать, как струйки спиралью укладывались в высушенные коробочки марринии, тягуче растекаясь по дну. При желании можно было подцепить упругую каплю на мизинец и осторожным язычком проверить: «Готово, да!»

Коробочки были так малы, что умещались в три пальца. Стоило поднести к носу готовое шокко-колло, как глаза сами по себе закрывались, и душа улетала к небесам, не требуя в этом мире ничего, кроме тишины.