Власть Зверобога - стр. 3
– Пустите, дайте пройти.
– Стой, Синевласая! Ты никуда не уйдешь, – качнулись орлиные перья вождя, и подруги примолкли. Голос Несокрушимого, обожаемого отца, разорвал сердце:
– Свершилось непоправимое, дети мои. Смертельная жажда опалила Солнечную долину, сожгла дивные луга и леса. Старший жрец и я долго искали причину лютой ненависти богов к нашему народу. Тайные посланцы изыскивали нарушителей в каждом доме. Наконец виновник обнаружен. Теперь мы знаем из-за кого лоно земли избороздили трещины ада. Старший жрец древней волшбой и молитвами искупит вину преступного рода. Смерть моей дочери на скале Виноватых Женщин спасет Солнечную долину от ярости богов.
Я простерла руки к вождю:
– Отец, за что? Бога нет!
– Несчастная, это скажи ему, разгневанному Пернатому Змею.
Я кричала и плакала, умоляла вождя не совершать ужасной глупости:
– О каком боге вы говорите? Перед кем я виновата? Кецалькоатля никто никогда не видел. И не увидит. Я знаю. Он мертв. Его кости леденеют на дне Святой Чистоты. Они там, сходите, посмотрите. Гигантские белые кости, торчащие из воды, – вот ваш бог!
– О, люди, что она говорит?
– Не слушайте ее, – Несокрушимый опустил глаза и крепко сжал руку матери, которая едва держалась на ногах.
– Мама, хочешь, я принесу тебе зуб мертвого бога?
Отец продолжал:
– Боги простят наш род, после того, как палач предаст лютой казни преступное тело моей любимой дочери. Да… Любимой. Но, именно ее старший жрец отведет по Дороге Мертвых.
Ужас в глазах матери доказал, что вождь не шутит.
Жабий жрец после этих слов воздел жезл смерти к потолку и с силой бухнул черенком об пол.
Топоры и боевые маски на стенах задрожали.
– Пернатый Змей услышал слово Несокрушимого! Оно порука благочестию! Да исполнится обещанное! Да насытится месть богов!
Жрец ударил нарисованным на колене глазом в бубен, потом вскинул руки вверх и во все горло завопил:
– Слушайте, люди! Вот что явилось Старшему жрецу в священном тумане! Вот что необходимо для почитания бессмертных! Искупление!
Он закатил глаза под лоб, белки сверкнули, как вареные яйца. Руки и ноги начали мелко дрожать, голова свесилась на грудь. Он зажужжал, потом воздел руки вверх, глаза его метались из угла в угол, словно давили мух на потолке, уши ловили невесомый звон.
Он что-то разглядел в верхнем углу и начал осторожно подкрадываться к добыче.
Со стороны казалось, что дикий взгляд жреца наткнулся на конец запутанного клубка, пальцы шевельнулись, он потянул за нить, она не поддалась, и вдруг невидимый груз из гнилого мешка, обрушился, намертво пригвоздив танцора к земле.