Власть Зверобога - стр. 24

– Как? Женщины останутся дома? А мужчины уйдут одни?

– Не должны ли жены во время праздника стоять рядом с мужьями, а дети сидеть на широких плечах?

– Небеса торопят мужчин? Но мы знаем, чем пахнут небеса в городе Уснувших! И, конечно же, не только тыквенной брагой!

– К чему нашим мужьям жены, если в городе полно шлюх?!

– К чему стаду лежебок вся деревня, если завтра состоится большая игра в мяч?

– Несокрушимый вождь, ответь на вопрос, но ответь, подумав: если воины уйдут, кто будет охранять деревню? – спросила мать.

Слова жены Несокрушимый не мог попустить мимо ушей:

– В Храм Надежд уйдут лишь воины, а неполовозрелые мальчики и безусые юноши останутся. Они справятся с мышами и сороками, главными врагами женщин. Уверен, что за время праздника, другие опасности не потревожат ваших снов. Омельгоны разбиты. Бояться больше некого.

– Никогда раньше мужчины не оставляли жен во время праздников. Женщины и дети обязательно должны пойти в храм Надежд. Редкая красивая церемония проводится лишь раз в двадцать лет. Молодые девушки состарятся, так и не побывав на празднике женихов и невест.

– Что сказал жрец – о том помыслил бог. А жрец сказал, что женщины – греховны. Поэтому лишены праздника.

Жабий жрец к этому добавил:

– Пернатый Змей запретил потакать прихотям женщин. Тяжкий грех, содеянный Синевласой Ланью, до сих пор не отмыт. Поэтому наказание разделит весь женский род.

– Это не справедливо! Чем виноваты остальные женщины?

– Женщины останутся без праздника, так как веселье после греха недопустимо, – сказал Жабий жрец, тыча пальцем в сторону города Уснувших.

– Пора! – вождь обвел суровым взглядом строй воинов, его жезл поднялся и указал в сторону далекого невидимого храма. – Идти далеко. Поспешим.

Жрец дернул за веревку, приросшую к языкам пленниц, они хором завыли, рой мух взвился над дурно пахнущими телами.

– Поторопитесь, воины! В путь! Иначе насекомые раньше времени полакомятся нашими дарами.

– Посмотрите, что творится с омельгонками! – кто-то крикнул из толпы.

Жрец оглянулся и замер с разинутым ртом.

Кожа пленниц вздулась, и шевелилась, словно в нее залезли шершни. Там где лопались пузыри, из гнойных ран вылуплялись крупные мухи и с гудением взмывали в небо. Жужжание заглушило звон бубенцов на ритуальных сандалиях. Черная туча, как густой дым, нависла над толпой.

– Такие кровососы в наших краях не водятся, – удивлялся народ. – Да и мухи ли это?

– Это черные осы – еда омельгонов. Где омельгоны – там трупные осы. Они питаются друг другом.

– Омельгоны перебиты, значит, кровососы примутся за нас, – сказал Несокрушимый, глядя в небо.