Власть Варяга - стр. 41

– Не надо, – отстранил руку с фотографиями Илья, – я закоренелый холостяк. – И, развернувшись, зашагал к своему номеру.

– А зря, – крикнул вдогонку сутенер, – после жены проститутки особенно сладкими кажутся.

Поменяв билеты, Ростовский в тот же день улетел в Магадан. Северо-восток встретил его неприветливо: студеным пронизывающим ветром, мокрым снегом и недоуменным взглядом Герасима.

– Старик, мы ждали тебя только через неделю. – Полозов поднялся навстречу вошедшему шефу. – Почему так рано? Что-нибудь случилось?

Поздоровавшись, Илья направился в свой кабинет. Как объяснишь этому добряку, что Москва без Лады показалась ему необитаемой планетой.

– Нет, все в порядке, сделал все дела и вернулся, – хмуро отозвался Илья.

Герасим недоверчиво смотрел на Ростовского.

– Что-то в этот раз ты из Москвы приехал какой-то другой.

Илья попытался отшутиться:

– Слишком много сил отняла ходьба по музеям. Ведь это только кажется развлечением, а на самом деле такая работа, что будь здоров.

Ведь не будешь же объяснять этому добродушному увальню, что за это время он успел втюриться в проститутку, причем так крепко, что думы о ней сумели вытеснить все остальные мысли. Не поверит. Герасим, тридцатипятилетний добряк, никогда не выезжавший за пределы Магаданской области, отношения между мужчиной и женщиной до сих пор знал в основном по художественной литературе. А ведь жизнь куда позаковыристее будет! Кроме цветных картинок, на которых сидит у камина счастливая семья, имеется еще и грубоватый, полный животной страсти секс, долговременные заходы на сторону, вот к таким милашкам, как Лада.

Интересно, как бы повел себя Герасим Полозов, если бы однажды оказался в одном номере с такой валькирией? Наверняка смущенно протоптался бы у самого порога целый вечер. А вот Лада бы не растерялась, проглотила б этого недотепу в момент, даже не прожевав.

Достаточно увидеть Ладу лишь однажды, чтобы понять – имеешь дело с настоящей фурией.

Сейчас Лада где-то за тысячи километров обрабатывает очередного молодца. Скоре всего в ее сложной жизни Илья Ростовский был одним из многих, кто когда-то западал на нее. Вряд ли она способна запомнить хотя бы десятую часть из своих страстных поклонников.

Чувство ревности было необыкновенно острым, на редкость болезненным, казалось, что оно забралось в каждую клеточку, и Ростовский, не сдержав тягостных ощущений, глухо застонал.

– Илья, что-нибудь случилось? – встревоженно спросил Герасим, заглянув ему в лицо.

– В дороге что-то простудился, вот и чувствую себя неважно, – соврал Илья, посмотрев на миленькую Анну, свою секретаршу.